Шесть месяцев спустя
Шрифт:
Просматриваю копию, обводя пальцем по кругу одну секцию.
Я закрываю глаза и выпускаю из себя воздух. Думаю о том, как была с Адамом в машине сегодня, о его длинных пальцах на моих шнурках, о его улыбке, такой легкой и комфортной, что я могла бы уютно завернуться в неё для сна. Не хочу отпускать это.
Но я также не хочу быть в неведении. Больше никогда.
Я расправляю плечи и начинаю читать.
Молодой человек получил травму во время взлома в местной аптеке. Преступник сбежал с места преступления,
Опускаю бумагу, кладя сверху записку. Кладу её, как было, как будто не читала. И как будто не заметила, что она там лежит.
Но я видела её. И я помню слухи. В коридорах посходили с ума, разговаривая о том, как Адам ограбил банк или убил парня или ещё что-то в таком же духе, но я никогда не думала об этом. Имею в виду, я знаю, что его арестовывали, но он быстро вернулся в школу, поэтому насколько плохим это могло быть? Я всегда думала, что это была драка. Или, может, уличные гонки. Идея кражи со взломом никогда не приходила мне в голову.
И он ограбил не банк. Он ограбил аптеку. Из-за наркотиков.
Я отмахиваюсь от мысленных образов того, как он считает таблетки или — о, Боже — кайфует под чем-то тяжёлым. Этого не может быть.
Ухожу с кухни, желая, чтобы я никогда не заходила туда, желая, чтобы можно было повернуть время назад и не видеть того, что прочитала.
Но я не могу.
Глава 20
Я перекладываю телефон к другому уху. Уверена, я не могла услышать того, что услышала.
— Погоди, что?
— Я хочу запланировать поездку примирения, — говорит Мэгги. — Ты вообще слушаешь?
— Да. — Я действительно пытаюсь слушать, но не могу перестать думать об Адаме. — Я просто удивлена.
Она вздыхает.
— Я больше не н-н-ненавижу тебя, окей? Н-Но я не готова спеть «Кумбайя» или что-то в этом духе.
Прижимаю подбородок к руке, бессмысленно смотря в окно.
— Ладно, так почему ты предлагаешь поехать с тобой в Калифорнию?
— Так, ты не слушала, — говорит она. — Моя мама была приглашена как участник б-большого ужина в честь Дня благодарения в Лос-Анжелесе — она готовит всю выпечку.
— Точно.
— И мы можем поехать с ней, ч-чтобы вернуть нашу дружбу или что-то вроде того.
— Но ты сказала, что не хочешь…
— Нам стоит найти Джулиен, Хлоя. Боже, ты что, лунатичка?
Нет, но хотела бы быть. Хотела бы я уснуть прямо сейчас и не просыпаться, пока весь мой мир не станет снова нормальным. Хотя, рассуждая об этом, что, чёрт возьми, было бы нормальным?
— Прости, я слушаю. Просто расскажи мне снова, каков план.
— Мы поедем с моей мамой в Лос-Анжелес, а потом убедим её п-позволить нам съездить на день в Сан-Диего, чтобы возобновить нашу дружбу.
—
— Там ходит поезд. Что может быть более надежным и полезным, чем Амтрак?
Я прикусываю губу, смотря на пыль на подоконнике.
— Попробую, — обещаю я, — но в данный момент я наказана до конца своей жизни.
— Думаю, ты должна дать мне попробовать. Я уже убедила с-свою маму.
Это неплохая идея. Моей маме всегда нравилась Мэгз.
— Ты хочешь заехать сегодня?
— Мы собираемся на обед. Заедем п-после него.
— Ладно. Значит, увидимся.
Я четыре раза переодеваю одежду и дважды переделываю прическу, пока жду. Мне нужно найти идеальное сочетание нормального счастливого подростка и раскаявшейся, обо всём подумавшей дочери. Блеск для губ? Да. Тушь? Нет. Я последовательно перебираю разные варианты, пока не уверяюсь, что выгляжу правильно.
Теперь самая тяжёлая часть. Я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз в коридор, стараясь не врезаться в желоб для грязного белья или не наступить на скрипучую половицу. Застываю наверху лестницы, слушая родителей.
Я слышу телевизор, но звук слишком тихий, чтобы его смотрели. Спускаюсь вниз по лестнице и нахожу родителей на кухне: папа прислонился к холодильнику, а мама очищает морковь на раковине.
— Мы едим дома сегодня? — спрашиваю я.
Мама мимолетно улыбается мне.
— Я думала сделать овощной суп. Сегодня вроде как день супа.
«Вроде как день заговоров и интриг для меня», — думаю я, но оставляю эти мысли при себе.
Смотрю в окно над раковиной: ветер кружит опавшие листья напротив нашего забора.
И, конечно же, листья приводят меня к мыслям об Адаме, отчего начинает болеть голова.
— Могу почистить картошку, если хочешь, — предлагаю я.
Мама поднимает на меня удивлённый взгляд. Папа закрывает холодильник и вытаскивает упаковку пива.
— Думаю, это отличная идея.
— Конечно, ты так думаешь. — Мама выгибает бровь. — Ведь это была твоя работа, пока не пришла Хлоя.
Я уже очистила и нарезала кубиками картошку, когда слышу дверной звонок. Требуется сумасшедшая сила воли, чтобы остаться возле стола и делать вид, что я всё ещё читаю журнал, в который слепо смотрю.
Мама отрывает взгляд от плиты и хмурится.
— Кто это может быть?
Я лишь пожимаю плечами, переворачивая страницу и не поднимая взгляд. В гостиной я слышу весёлое приветствие папы. А затем слышу миссис Кэмпбелл. И Мэгги.
— Ну, это звучит…
— Вирджиния, — зовёт отец. — Почему бы тебе и Хлое не выйти на минутку?
Встаю и обмениваюсь с мамой непонимающим взглядом, чтобы она заглотила наживку, крючок и грузило. Она вытирает руки полотенцем для посуды, и я следую за ней из кухни, умоляя свои коленки оставаться сильными, чтобы не дрожать как корабль, идущий ко дну, которым я себя ощущаю.