Шесть мужчин Ямады Рин
Шрифт:
Я ненавижу мелодрамы, честное слово. Все эти падения с лестницы, амнезии, потерянные детишки, тайные покровители, скелеты в шкафах благородных семейств -- такая чушь. Я, к слову, родную мать разыскивать не стала, чтобы не забивать себе мозги бесполезными переживаниями. А тут, словно специально всё сложилось, чтобы мне невольно оказаться в самой гуще давней семейной истории.
Кохей смотрит на Хиро, полицейский глядит на гангстера. Долго, пристально, словно видя друг друга впервые. Им даже слов не нужно, чтобы всё понять.
– Я, между прочим, старше, - говорит вдруг Макино. И улыбается своему брату-легавому
Между тем, призрак Чэня, умиленно сложив руки на груди, сияет белым неземным светом. Словно с потолка на него светит мощный прожектор. И дух старого бандита тает, тает, тает в этом свете, как в тумане, рассыпая вокруг себя золотистые искры. Погодите-ка! Это что же получается: душа поганца Ян Чэня, исполнив до конца предназначение, уходит в лучший мир. Прямо сейчас? Вот так просто? Как это понимать? Парни теперь сами разберутся?
Это вполне в духе братца Чэня, который всю жизнь таким был: нашкодит по-крупному и смоется. Дяде Кенте, мир его паскудной душе, столько раз приходилось разруливать Чэневы выходки -- не сосчитать. Не кланник, а ходячая противопехотная мина.
И вместо "Эй, говнюк, ты куда это намылился?", я в сердцах произношу три очень неприличных слова, очень плохих три слова, которые, тем не менее, точно характеризуют мое отношение ко всему происходящему в целом.
– Пятьдесят часов общественных работ за оскорбление общественной морали, госпожа Ямада, - бесстрастно объявляет детектив Дайити.
– И две тысячи штрафа в пользу города.
Твою ж мать, Чэнь, опять из-за тебя неприятности. Паршивой тебе реинкарнации...
Глава 5.
Обычно на переживание мистических светопреставлений (типа, того, что отмочил сейчас Ян Чэнь) у меня уходит от силы минуты две-три не больше. "Потусторонний мир живет по своим законам, - объяснил мне однажды Сяомэй.
– Все едино тебе не понять сути, пока ты живая. Поэтому не нужно вникать, а уж тем паче пялиться, как мартышка на..." Хм... Вам лучше не знать окончания этой фразы, а то ляпнете где-нибудь и схлопочете штраф и общественные работы, как я только что.
Словом, мне гораздо интереснее происходящее в мозгах и сердцах двух кровных братьев - гангстера и полицейского. А они ведут себя как ни в чем не бывало. Кохей в семьдесят седьмой раз протирает руки антибактериальной салфеткой, а Хиро - заполняет какие-то формуляры. Друг на друга они больше не глядят. Тоже, поди, переживают. Правильно делают, между прочим. Я-то уж придумаю, как мне по-умному распорядиться папочкой с результатами экспертизы ДНК. Информация всегда стоит каких-то денег. Вот, предположим, сделается когда-нибудь мой... наш дорогой друг Дайити Хиро шефом полиции. А у меня на него компромат! Скажете: нечестно, он же друг. А пятьдесят часов общественных работ - это честно и по-дружески?
Знает
– Господин офицер, у меня есть деловое предложение!
– я не только пытаюсь перекричать шум и гам в отделе, но стараюсь при этом выглядеть пай-девочкой: голову к плечу, губы - бантиком, ресницами - хлоп-хлоп. Согласна, из-за решетки и в моем исполнении это выглядит не слишком естественно, но надо хотя бы попробовать.
Хиро пронзает меня ледяным взглядом, точно фамильным мечом. Хотя, откуда ему знать, что это такое. Наш фамильный меч, скажем, стоит на подставке возле семейного алтаря, и мне даже страшно представить сколько жизней он отнял, когда им вовсю пользовались мои свирепые пращуры при ведении фамильного бизнеса.
– Деловое предложение подразумевает оплату, госпожа Ямада, - чеканит легавый.
– Ваша же обязанность как гражданки, добровольно помогать органам правопорядка.
– Хорошо, - соглашаюсь я.
– Тогда назовем это бартером. Я вам помогу победить маньяка, а вы отмените наложенное только что взыскание.
Полицейский тут же навостряет уши.
– Победить? Что это значит?
– Я просто знаю, кто он такой.
Меня всегда подводили формулировки! Хиро тут же оказывается рядом.
– Знаешь? Кто? Фамилия? Имя?
– Лично нет. Я, в смысле, что он такое. Это человек, одержимый демоном, - азартно начинаю объяснять я.
– Делается это так: берется какой-нибудь бродяга, посредством шаманского обряда в него вселяют демоническую сущность, а потом...
Кому я это говорю? Человеку, который смотрит на меня как на умалишенную? Ну вот почему так получается, когда в кои то веки говоришь чистую правду?
– Не веришь? Вспомни, мать Томоэ была шаманкой. Она запросто могла... Не обязательно бродягу, кого-то из братьев-драконов тоже. Да любого... Это звучит дико, но...
Минуточку! А чего это все вокруг такие смущенные стоят? Кроме мистера Чжана. Мисс Ван губки поджала и делает вид, будто её тут нет, Жмот рукой глаза прикрыл, и даже Мин Джун сосредоточенно разглядывает собственные ногти.
Зато у Джарета на лице такой восторг написан, будто "Фенхуан Груп" только что поглотила "Хилтон". Чего это он так возбудился?
– Что, неужели никто не верит в призраков?
– спрашиваю.
– Совсем-совсем? Все такие материалисты насквозь?
Ладно, Хиро, ему акт патологоанатома сразу подавай, но мои-то гангстеры суеверны, как монахи. Кто богам удачи молится, как на работу ходит, я или Юто? А теперь он сидит весь такой оскорбленный в лучших чувствах. Калькулятор тебе в... одно место, Жмотина!
– Знаете, госпожа Ямада, это даже не смешно, - цедит Дайити через зубы.
– Решили приколоться на следствием? Еще пятнадцать часов общественных работ!
И тут зло меня берет основательно.
– Сколько еще людей должно погибнуть, чтобы вы попытались глянуть дальше собственного носа, детектив? Десять? Двадцать?
– спрашиваю его самым стервозным тоном, на который способна.
Визгливые нотки, почерпнутые из арсенала подружек Красавчика Тана, действуют на мужские нервы, как электрошокер. Мужик от них сразу сатанеет. Хиро аж на месте развернуло, точно от хорошего удара в челюсть. Мне просто повезло, что я нахожусь по другую сторону стальной решетки.