Шесть ночей. Он и она
Шрифт:
Они не вместе – не влюбленные, не пара; Китнисс, наверное, и мысль бы такая в голову не пришла, а вот его похожие размышления посещали, и уже не раз. Девушки находили его привлекательным, с ним заигрывали, и он срывал поцелуи с их податливых губ, а внутри – загнанное поглубже, – прорастало семя привязанности, способной, как он чувствовал, перевернуть всю его жизнь.
Усталость постепенно берет свое, и Гейл засыпает, убаюканный ровным дыханием Китнисс и согретый теплом ее тела.
Этой ночью они спасают друг друга от миротворцев, ни один из них не замечает, когда за ветхими стенами
Отзывы и плюсики сделают автора счастливым ))))
========== Капитолий ==========
Комментарий к Капитолий
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
– 03 -
Китнисс мгновение мнется, а потом распахивает дверь крохотного домика-развалюшки. Проходит внутрь, торопливо оглядывается вокруг: тут всего одна комната, из четырех стеклянных окон уцелело лишь одно, да и то рама на нем пожелтела и покосилась от времени, – остальные окна забиты досками и почти не пропускают свет. В углу высится поленница, а по центру черная от копоти времен печь.
Она разводит огонь и старой метлой расчищает место поближе к печке, пододвигает стол и много раз чиненную лавку, на которую устраивается ждать напарника.
Время тянется слишком медленно, и, засмотревшись на танец пламени, Китнисс невольно погружается в свои мысли.
Она теперь невеста! Подумать только? Как такое могло произойти с ней – той, что вообще не собиралась выходить замуж? Китнисс пожимает плечами: а ведь это она сама предложила – так странно, до сих пор не верится. Только выбора нет.
– Пит…
От одного звука его имени, слетевшего с губ, перед глазами возникает знакомое лицо – сотню раз целованное и, как ожидают многие, бесконечно ею любимое. Внутри Китнисс горит предательское чувство – трепет с привкусом отчаянья, ей хочется заплакать, а еще лучше – остаться в этой избушке посреди леса навсегда, попросту сбежать от всего, что ожидает ее в предрешенном будущем.
Иногда, когда губы Пита касаются ее губ, дыхание Китнисс становится неуверенным, а в душе рождается ожидание чего-то большего. Но она его не любит – твердит себе день за днем, что всего лишь вынуждена снова играть, и с упорством утопающего хватается за то, что ее принудили.
И все-таки рядом с ним ее сон спокойнее – кошмары почти не приходят; в его объятиях она чувствует волнение и легкие мурашки, а от сознания того, что она постоянно в его мыслях, – неожиданно приятно. Они с Питом будто связаны цепью с толстыми прочными кольцами – одно такое, золотое, сейчас украшает ее безымянный палец… Одинокая слезинка срывается и скользит по девичьей щеке – душа Китнисс рвется на части от сомнений и противоречивых эмоций.
Заскрипев, дверь домика открывается, и Гейл проходит внутрь. За его спиной лук и стрелы, к поясу приторочена тушка дикой индейки. Он медлит, не решаясь пройти дальше, не сводит глаз с девушки, вставшей ему навстречу. Они разговаривают без слов: у него гнев, боль и обида за ее помолвку, у нее – злость на себя, на Пита и на самого Гейла за то, что он ее не уберег.
Китнисс совершенно запуталась: кто она и почему должна приносить себя в жертву? Вокруг столько людей, но почему она, она, она? В эту минуту Китнисс
Не выдержав, она отводит глаза: что бы ни было, но потерять Гейла - это выше ее сил. Можно было бы говорить часами, но Китнисс боится, что он все равно не поймет, поэтому она набирает в легкие побольше воздуха и выпаливает:
– Президент Сноу пообещал, что убьет тебя.
Гейл только приподнимает брови. Ни страха, ни изумления.
– Кого еще?
– Полный список мне не показывали, – внезапно огрызается она, – но все наши родные наверняка там есть.
Он, наконец, хмурится, отчего черные брови едва не сходятся на переносице. Гейл проводит рукой по чуть заснеженным волосам и подходит ближе к печи, садится на корточки рядом с Китнисс, примостившейся на лавке.
– Что можно сделать?
Она качает головой.
– Уже ничего…
Молчание повисает как немой упрек, брошенный друг другу, и он нарушает паузу только спустя несколько минут.
– Расскажи мне, что произошло.
От его просьбы Китнисс сразу становится как-то легче, будто, если обличить в слова то, что томит сердце, тогда сомнения и страхи уменьшатся или даже рассеются, лопнув пузырем из мыльной пены.
Она начинает чуть неуверенно, но постепенно ее голос крепчает, набирается интонаций и эмоций. Китнисс рассказывает другу о том, как после первых Игр ментор предупредил ее и Пита – Сноу недоволен; как перед Туром Президент лично появился в кабинете ее дома и угрожал. Она вспыхивает, когда упоминает, что Сноу знает об их с Гейлом поцелуе: это случилось только однажды в лесу, когда он неожиданно притянул ее к себе и накрыл губы Китнисс своими, напугав ее силой внезапного порыва.
Их взгляды встречаются, и девичьи щеки выдают волнение, залившись румянцем, а Гейл делает только хуже, задержав взгляд на ее искусанных губах.
– Не смотри на меня так… – едва слышно просит Китнисс.
Гейл мог бы сделать вид, что не понимает ее, но он настаивает:
– Почему?
Ей кажется, что она того и гляди загорится, как сухая ветка, поднесенная к огню: чувствуя жар, возникший из ниоткуда, она все-таки находит в себе силы угрожать.
– Меня это нервирует, – заявляет Китнисс.
– А ему ты позволяешь так на тебя смотреть?
– Кому? – она не сразу понимает намека, а потом, краснея дальше некуда, признается:
– Пит – часть игры…
В серых глазах Гейла мелькает недоверие, однако уже через мгновение его губы складываются в улыбку.
– Ну, так что там дальше? – спрашивает он.
Не перебивая, Гейл слушает о том, как они вместе – Китнисс, Пит и Хеймитч – придумали устроить помолвку, за которую ухватились, будто за спасательную соломинку; как на празднике в Капитолии Президент дал понять, что их усилий недостаточно. Во время ее рассказа Гейл успевает достать из сумки еду и приготовить ужин. Китнисс рассматривает его руки: красивые ловкие пальцы, все в шрамах, но крепкие и умелые. Они могут добывать руду в шахте и в то же время способны сплести тончайшую ловушку на зверя.