Шесть великих идей

Адлер Мортимер

Мы не только считаем неразрешенные споры в этих дисциплинах недопустимыми, не только ожидаем от ученых скорейшего разрешения любых возникающих разногласий, но полагаем работу над спорными проблемами, поиск окончательных и универсальных ответов их моральным долгом.

В противоположность точным наукам можно привести некоторые области деятельности, в которых ставка делается исключительно на вкусы человека: кулинария, этикет, мода, танцы, семейный уклад и многое другое. В этих случаях мы не ожидаем, что два человека с разными взглядами и предпочтениями начнут думать, как бы им прийти к согласию.

Более того, мы считаем, что они не обязаны поступать таким образом.

В вопросах вкуса нас не интересует единодушие. Напротив, мы признаём существование широкого спектра мнений, а любая попытка навязать всему миру единые представления о рационе питания, правилах поведения в обществе, стиле жизни или моде считается недопустимой.

Предпочтение того или иного стиля — выбор, который определяется эмоциональными предпосылками и культурными традициями. На наш выбор влияют как внутренние (темперамент и наклонности), так и внешние (условия социальной среды) факторы. Если мы пытаемся доказать или опровергнуть истинность какого-либо суждения, то внутренними факторами будет сама суть рассматриваемой проблемы, сила представленных сторонами спора свидетельств и логика рассуждений.

В вопросах истины решающее значение приобретают факты объективной реальности. В принципе все наши решения в этой области должны базироваться исключительно на них. К объективным рассуждениям недопустимо примешивать эмоции или желания. Конечно, это идеальные условия, которых довольно редко удается достичь при разрешении споров среди ученых. Тем не менее само существование такого идеала позволяет провести четкую границу между истиной и вкусом. По одну сторону этой границы, на территории вкусов и предпочтений, превалируют наши наклонности, порывы, эмоции, культурные ценности — что вполне естественно, поскольку вопросы вкуса не должны подчиняться таким факторам, как логика, аргументация и сила доказательства.

Сферы истины и вкуса можно разделить еще по одному признаку. Истина транскультуральна, если не в конкретный момент, то в будущем — обязательно. Соглашения ученых по каким-либо вопросам в области математики или естественных наук выходят за пределы географических границ, этнических и культурных барьеров, которые разделяют различные человеческие группы.

Сфера истины носит глобальный характер. Все вопросы, по которым мировое сообщество действует как единое целое, относятся к сфере истины, а не вкуса.

В вопросах вкуса человечество разделяется на сотни и тысячи групп, и подобное положение дел не изменится в будущем. Кто-то всегда будет любить китайскую или японскую кухню, а кто-то отдавать предпочтение французской или итальянской. Именно в национальной принадлежности отличие кулинарии от принципов элементарной арифметики, законов алгебры или теорем элементарной геометрии — их нельзя охарактеризовать прилагательным. Нельзя сказать, будто в мире математики существуют китайские правила, японские законы или итальянские теоремы.

Я использовал математику и кулинарию в качестве ярких примеров двух совершенно противоположных сфер — истины и вкуса. А между этими крайними точками находятся философские воззрения и религиозные верования. Сегодня в академических кругах принято включать и философские воззрения, и религиозные

верования в сферу вкуса, помещая их, таким образом, по одну сторону разделительной линии. Такого подхода человечество придерживалось не всегда, и нельзя с полной уверенностью сказать, что он является единственно правильным.

Многие философы прошлого считали, что стремятся к познанию абсолютной истины, и пытались разрешать споры и разногласия на пути к истине при помощи рациональных методов (некоторые современные философы тоже не отказываются от подобных взглядов). Для них выбор той или иной философской позиции ни в коем случае не основывался на эмоциональных предпочтениях или личных предубеждениях.

Что заставляет людей помещать философию в середину шкалы, между сферой истины, например математикой или естественными науками, и сферой вкуса, например модой или кулинарией? Ответ заключается в безусловном историческом факте: за много веков существования философии она гораздо меньше продвинулась вперед, чем математика или естественные науки. Более того — споры о фундаментальных философских вопросах продолжаются до сих пор. Философии, в отличие от математики и естественных наук, не хватает единства взглядов в отношении ключевых понятий.

В вопросах религиозных верований — как в рамках западной культуры, так и в контексте общемировой цивилизации — еще сложнее разрешить разногласия и прийти к консенсусу в ходе логических обсуждений. Поэтому они в большей степени относятся к сфере вкуса, где споры бессмысленны и бесплодны, чем к области истины, в которой дискуссии не только полезны, но и обязательны.

Но, несмотря на это, приверженцы различных религиозных течений не готовы признать такое разделение верным. Ортодоксы считают свои убеждения единственной истинной верой. Рвение миссионеров основано на уверенности, что для обращения неверных следует использовать не только эмоциональные призывы, но и логические доводы. Человек может уверовать в высшие силы, только добровольно открыв свое сердце для правды, а не под давлением или принуждением.

Рассуждая о том, с какой стороны границы, пролегающей между сферами истины и вкуса, нужно разместить религию и философию, я позволю себе сделать три кратких замечания.

Во-первых, на чем бы мы ни остановили свой выбор, само расположение религии и философии на нашей шкале станет спорным вопросом, то есть будет принадлежать скорее к сфере истины.

Во-вторых, если предположить, что и философия, и религия компилятивны по своему характеру, то есть затрагивают вопросы и истины, и вкуса, значит, эти вопросы можно разнести по разным сферам и рассматривать их сообразно принятым в каждой принципам.

В-третьих, в какой бы степени философские воззрения и религиозные верования ни принадлежали к сфере истины, мы должны искать в религии и философии такие вопросы, которые подлежат рациональному разрешению. Как бы сложно это ни было, в своем стремлении к истине мы обязаны прилагать все усилия, чтобы достичь согласия по этим вопросам, даже если спорить придется до скончания веков.

Когда мы признаём, что обладание истиной является величайшим благом для человеческого сознания, и посвящаем себя ее поискам, мы берем на себя ряд моральных обязательств.