Шестое действие
Шрифт:
– Всякое в жизни бывало, мадам, – неопределенно ответил Мерсер.
– Ваше дело связано с капитаном Бергамином? – Хотя дама продолжала допрос, тон ее стал благосклоннее.
– Вовсе нет, сударыня. Если кто-то может помочь мне в этом городе, так это вы… если позволите переговорить с вами.
Госпожа Эрмесен, казалось, не обратила внимания на окончание фразы.
– А откуда вы прибыли к нам, господин Мерсер?
– Из Эрденона.
– Вот как? Вы уроженец Эрдской провинции?
– Нет, сударыня. В Эрденоне я также был по делам.
– Это хорошо, – сказала хозяйка. И пояснила: – Мы здесь не любим того, что
Она подала Мерсеру руку – белую, ухоженную, пальцы с длинными отполированными ногтями, но почему-то без колец – тоже знак траура? Магдалина поплелась следом.
В гостиной шторы были приспущены, дабы ничто не напоминало об унылой осени снаружи, и ярко горели свечи – все, как легко догадаться, ароматические. Три дамы, находившиеся в комнате, повернули головы в сторону вошедших. Одна из них сидела за самбуком – карнионской разновидностью арфы, две других расположились у низкого стола, где стояли вазы с фруктами и сладостями.
– Наша дорогая Лауретта привела сегодня гостя. И я думаю, что мы можем его принять, не изменяя обычного хода наших встреч. Садитесь, господин Мерсер, – хозяйка указала на низкий табурет, обитый рыхлым бархатом, – и выслушайте необходимые пояснения. В нашем маленьком кругу мы поставили целью возродить благородные обычаи Древней Земли, под напором лет и необоримой грубости забытые даже на родине. Музыка, поэзия, традиции истинной куртуазии – вот чему мы посвящаем свое время. И те, кто принят в наш круг, принимают имена, взятые из творений карнионских поэтов. Представляю вам своих подруг: Айма, – она царственно кивнула в сторону дамы с арфой, – Босетта и Драгонтина. Меня же в этом кругу называют Соримонда. Так к нам и следует обращаться.
Мерсер не был особенно удивлен. С подобными кружками и играми он сталкивался в Тримейне и других городах. Только там они преподносились не под карнионским соусом, а под литературным, античным либо имперским. Настораживало, правда, отсутствие мужчин в этом обществе. Женщины, которые предпочитают женщин? Среди увлечений утонченных южных дам встречается и такое. Но здесь – вряд ли. Худенькая рыжеватая Айма с россыпью веснушек на остром лице и пышнотелая, даже несколько грузноватая Драгонтина оглядывали Мерсера с недвусмысленным интересом. Он все же спросил:
– Скажите, высокочтимая Соримонда, в ваше избранное общество принимаются только дамы?
– Отнюдь. Просто наши мужчины чаще бывают заняты делами службы, разъездами… поэтому не всегда имеют возможность присутствовать. Но если вы задержитесь в городе, вы их увидите. Однако условия для принятия в наш круг все же существуют. Во-первых, это безупречно благородное происхождение, во-вторых, кандидат не должен быть эрдской крови, даже если может представить тысячелетнюю родословную. Это даже ухудшит его положение. Потому что эрдские варвары были исконными врагами всего прекрасного в Древней Земле…
Вдвойне глупо, отметил про себя Мерсер. Эти требования непременно дворянского происхождения – тогда как на Юге издавна считался аристократом тот, у кого больше денег, и царило такое смешение кровей, что в жизни не определить, у кого она чистая. И конечно, воевали тысячу лет назад эрды с карнионцами, но разве имперские чиновники, вкупе с инквизиторами, назначаемые из Тримейна, причинили Древней
– …поэтому милейшая барышня Бергамин, чьи благородные предки происходят из Тримейна, была принята в наше сообщество и получила в нем имя Лауретта. Ведь лавр – дерево поэтов, а наша подруга не чужда этому дару. Не подумайте, что я намекаю на ужасные сочинения ее брата, любимые грубой толпой. Лауретта достойна внимания сама по себе.
Магдалина-Лауретта от похвалы не расцвела, а, напротив, скукожилась. Между тем она не была здесь ни самой старой, ни самой некрасивой. Дама, представленная как Босетта, – с бугристой физиономией заслуженного ветерана многих боевых кампаний, с дымно-серыми волосами, прикрытыми черной мантильей, восседала на стуле как бывалый кавалерист, и странно было не видеть изгрызенной трубки в ее зубах. И она нимало не смущалась своих внешности и возраста.
– Другие дамы в вашем кругу также занимаются изящными искусствами? – осторожно спросил Мерсер.
– Каждая своим, сударь. Айма, например, изрядная музыкантша. Она как раз собиралась порадовать нас своей игрой, когда вы пришли. И пора нам ее послушать.
Кудрявая голова Аймы склонилась в ответ. Пальцы ударили по струнам. Мерсер не обладал хорошим музыкальным слухом и не мог бы сказать, хороша или плоха мелодия. Однако она отличалась от того, что ему приходилось слышать в Тримейне или в Эрде. Какая-нибудь местная песня? Мерсер не настолько в этом разбирался. Он слышал лишь, что Айма играла бойко и гладко. У него было достаточно опыта, чтобы перенести внимание на окружающую обстановку, не выдавая, что музыка его не интересует.
Хозяйка дома приложила немало усилий, дабы ничто здесь не напоминало о ненавистном Севере. Несомненно, все предметы обстановки были изготовлены в Карнионе или Открытых Землях. Ковер со спиральным узором, напоминавший расцветкой шкуру тигра, статуя из полупрозрачного камня, изображавшая женщину в сопровождении бегущих собак (Диана-охотница?), замысловатая утварь – майоликовые улитки, жуки и змеи, поблескивавшие на чашах и блюдах среди гроздьев винограда, ломтей дыни, горок апельсинов и яблок. Для того чтобы гости могли проверить, не керамические ли фрукты, рядом лежали ножи с искривленными лезвиями и костяными рукоятками – нечто в этом перечне показалось ему знакомым. Мерсер был уверен, что никогда не видел ничего из находившегося в гостиной, и все же… Он снова взглянул на статую. Правда, статуя – это громко сказано, фигура меньше чем в четверть натуральной величины. Женщина в легкой тунике, и в руках у нее, вместо положенного лука, нечто напоминающее дубинку – не слишком подходящее для женщины оружие. Художник, конечно, волен фантазировать, однако…
Это был факел.
Мерсер не столько разглядел это, сколько вспомнил.
«Фигура богини из лунного камня с потухшим факелом в руках, и верные псы бежали за ней…»
Эта фраза встречалась ему в каком-то романе Бергамина (Мерсер уже не помнил в каком, но не в «Связанных верностью» точно), богиня там именовалась не Диана, а вроде бы по-другому, но это неважно. Важно иное. Либо капитан лгал, будто его не принимают в этом доме, либо Магдалина столь подробно описывала брату здешнюю обстановку, что он мог ее воспроизвести. Ясно же, что для фантастических вымыслов капитана Бергамина источником служат обыденные и знакомые ему вещи. И Магдалина ему в этом служит помощницей.