Шестой прыжок с кульбитом
Шрифт:
— А когда можно навестить?
Категорическим тоном Николай Сергеич отрезал:
— Не надо этого, Лёля. Подумаешь, царапина на ноге. Самое лучшее в твоем положении — это поспешить в аэропорт. На Мальдивах глупых вопросов никто не задаст. Разве что спросят, какое блюдо ты желаешь к ужину. Ладно, вернемся к нашим баранам. Больше никто не стрелял?
Глаза у Лёли затуманились, но она собралась:
— В нас больше не стреляли. Но невдалеке хлопали пистолетные выстрелы. Скорее всего, стреляли двое. Потом с улицы забежал мужчина
— Чего так?
— Я подумала: а вдруг он намеревается ограбить меня и лишить девичьей чести, угрожая оружием?
— Так ты еще девица? — поразился Николай Сергеич. — Хм…
— Не надо понимать так буквально, — уклончиво ответила Лёля. — Это фигура речи.
— А можешь обойтись без фигур?
— Конечно. Буду говорить как бы под протокол. В общем, испугалась я, что он меня изнасилует. А у меня с собой, как назло, ни пистолета, ни газового баллончика. И Антон Михалыч лежит трупом.
— Успокойся, — буркнул Уваров. — Насильники в луже не работают. Они тащат жертву куда-нибудь в укромное местечко. Как он выглядел?
— Среднего роста, в серой куртке и бейсболке. Обычное худощавое лицо, ничего особенного. Лет тридцати. Он нагнулся, развернул Антона Михалыча. Потом потряс и попросил очнуться. Так и сказал: «Михалыч, очнись».
— И что?
— Антон Михалыч очнулся. Закашлял. Сказал «Мальчик, домой» и еще что-то буркнул сквозь кашель, вроде «валите отсюда, ребята». Потом он схватил меня, и мы почему-то оказались в спальне, на кровати. В грязной одежде и обуви, представляете?
— Да уж, — согласился Уваров. — А как вы там оказались?
— Не помню, — прошептала она. — Временное помутнение разума нашло. Вообще непонятно, как по лестнице на третий этаж поднялась. Черная пелена перед глазами мелькнула, а потом раз! — и лежу на кровати. И грязная вода с меня течет, прямо на шелковое покрывало. Антон Михалыч рядом лежит, такой же мокрый. Хрипит.
— Так-так.
— И тут на пороге спальни появилась Анюта. Это бывшая Антона Михалыча.
— Я знаю, — кивнул Николай Сергеич.
— Она с ходу начала орать на Антона Михалыча. Такие фразы вульгарные, вроде «что же это такое», и «сколько можно, когда уже это кончится». Еще сказала «свинья грязь везде найдет». Нет, в чем-то она права, ведь мы всю постель изгваздали. Но зачем грубить? Потом она заявила мне очередную гадость.
— Что именно?
— Повторить?
— Если помнишь.
— Ну, слова-то я запомнила: «Иди в душ, кошелка в ботах. Только здесь разденься, чтобы грязь по квартире не носить. И сиди тихо, носа не высовывай. За тобой придут». Эта рыжая змея как в воду глядела, вы пришли.
— Он пришел, я уже здесь, — Уваров хмыкнул, и захрустел печеньем. — Что еще сказала?
— Обидное прошипела, будто я волчица старая и мерзкая притом. Это кто волчица, еще разобраться надо! Я не успела слова вставить, как эта рыжая коза нагнулась, чтобы схватить
— Так-так. Это все?
— Еще она сказала «Мальчик, присмотри здесь». И теперь собачка таскается за мной следом, как привязанная. Но не трогает.
— Ладно, это лирика, — Уваров покосился.
Овчарка сидела на прежнем месте. На косой взгляд она ответила улыбкой — показала зубы и плотоядно облизнулась.
— Ну, я помылась, одежду кое-как отстирала. А меховое манто испортилось. Дорогое, блин, манто. Норка натуральная… Жалко.
— Если натуральная норка, после химчистки будет как новенькая, — Уваров взялся за подбородок. — Какой у тебя план на сегодня? Дела в городе есть?
— К чертям все дела, кроме химчистки! Потом надо домой заскочить, чемодан забрать. Ну и свет отключить, газ выключить.
Николай Уваров подошел к окну.
— Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе, — пробормотал он задумчиво. — Снег выпал и тут же растаял.
А во дворе творилось черти что, настоящее столпотворение. Шастали служивые люди в форме и штатском, щелкали фотовспышки. В сторонке сгруппировалось начальство, все как один с телефонами на ухе. Возле полосатой ленты ограждения шептались жильцы, жадно прислушиваясь к происходящему. Кого-то из них опрашивали под запись в планшет.
— Значит так, Лёля, — после паузы решил Николай Сергеич. — Курточку мы тебе подберем из запасов Михалыча. Будет велика, конечно, но ничего. Мешковатая одежда сейчас в моде, фишка называется «стиль оверсайз».
К проблеме выбора нарядов женщины относятся строго, но Лёля отреагировала спокойно, без фанатизма:
— Фигня вопрос, добежать домой можно в чем угодно. Фриков без меня на улице хватает.
— Выходим по одному, сначала ты, потом я, — Уваров начал излагать план действий. — С деловым видом чешешь на улицу Соколова. Там у гостиницы стоит «Порше Кайен». Меня не ждешь, ныряешь внутрь. Водителя я предупрежу по телефону. Через пять минут буду сам. Если тебя кто-то вдруг опознает и позже это всплывет, не отнекивайся. Скажешь, что действительно была здесь, заходила в «Пятерочку».
— Понятно, — кивнула она, махнув рукой: — Подайте тарелку, вон ту, с резаной курицей.
Из кучки мелко резаных кусочков Уваров выбрал ломтик покрупнее, заплямкал губами:
— Сварено без соли и специй… Кошерное питание?
Блондинка слабо улыбнулась:
— Типа того. Диетическое блюдо для котенка, он любит домашнюю курочку.
Уваров продегустировал еще один кусок.
— Хм… Простая вроде курица, а во рту тает, — прошамкал он. А потом перевел взгляд на девичьи колени: — Для котенка зверь слегка великоват, а для льва дюже мал. Не боишься, что хватанет?