Шестой прыжок с кульбитом
Шрифт:
Никсон интересовался китайской проблематикой давно, со времен своего вице-президентства десятилетней давности. Уже тогда он обдумывал возможный визит в Пекин. Никсон придерживался мнения, что миллиард людей нельзя держать в постоянной изоляции, и надо использовать их энергию на благо Америки. Будучи представителем консервативных сил, Никсон мог позволить себе подобные мысли, поскольку его трудно было обвинить в симпатиях к коммунизму.
Президент США задумал великое дело — начать эпоху встреч с лидерами коммунистических держав. Перчинки добавляло то, что эти страны составляли далеко не единый блок. Настолько не единый, что напряженность между Москвой и Пекином вылилась
— Господа, наша страна переживает кризис, — президент говорил спокойно, размеренно вбивая слова. — Америку давит инфляция и война. Война не только во Вьетнаме, еще Израиль на нашей шее гирей висит. Трудно поверить, но финансовые издержки на войну приблизились к триллиону долларов.
— Русские постоянно твердят, будто во всех локальных конфликтах торчат американские уши, — заметил Эрлихман.
— А русские уши там не торчат? — огрызнулся Хелмс.
— Конечно, — согласился президент. — Противостояние очевидно. Но Советы стоят крепко, а нам нужна передышка. Америка подошла к краю, господство доллара находится под угрозой. Нам нужен Китай во всех смыслах: торговом, экономическом и военном. Ради этой цели мы сдадим Тайвань, уступим кое-какие ядерные секреты и подарим китайцам спутниковые снимки советских военных объектов на Дальнем Востоке. Мы будем дружить с Китаем против СССР! А с Советами будем договариваться о мире и разоружении, пока нам это на руку.
Джон Эрлихман поднял руку:
— Сэр, горячая новость: спецслужбы Китая арестовали около полусотни пекинских чиновников, работавших на японскую разведку. Среди арестованных имеются работники критически важных для китайской страны отраслей. Аресты продолжаются.
— Какое это имеет отношение к нам? — нахмурился Никсон.
— Китайцы умеют продать один товар дважды, а то и трижды.
— То есть?
— Часть этих чиновников заодно работали и на ЦРУ, и на англичан, сэр.
Президент перевел взгляд на Боба Холдемана:
— Как это отразится на переговорах с Мао?
Тот пожал плечами:
— Никак, сэр. Эти мелкие детали ваш визит не омрачат. Продажные чиновники были всегда, в Китае особенно. И вина их в том, что попались.
Снова поднял руку Эрлихман:
— Сэр, вы просили напомнить. По графику сейчас встреча с репортерами.
— Да, господа, мне пора. На сегодня все, — президент поднялся. — Продолжим завтра, в это же время.
Глава 25
Глава двадцать пятая, в которой базовая задача дипломата — создавать впечатление гармонии
Никсон опоздал всего на пять минут. Будто влекомый порывом ветра, он энергично ворвался в помещение для брифингов. И сразу выставил челюсть вперед, демонстрируя образ уверенного в себе человека. На встречу с журналистами президент облачился официально — в визитку и твидовые брюки. Крахмальная рубашка сверкала белизной, а вот тщательно выглаженные брюки, как всегда, казались коротковатыми. В любом обществе непременно найдутся люди, которых трудно назвать лощеными франтами — и именно к таким относился Никсон. Твердым низким голосом он подавил смешки и шепотки:
— Здравствуйте, парни! Мы пригласили сюда авторитетных журналистов для приватного разговора. Ваши имена на слуху, вас читают и слушают миллионы американцев…
Президента прервало звяканье стекла. Он повернул голову — официант вкатывал в комнату
— Ваше мнение важно для нас, — Никсон повел рукой. — Чай, кофе, виски? Впрочем, чего это я? Акулы пера сами разберутся.
Журналисты переглянулись. Они ожидали рутину очередной пресс-конференции, но вдруг их усадили за стол и предложили откровенный разговор. Такого в Белом доме еще не было. В глазах репортеров, прожженных циников, читался вопрос: неужели этот несуразный квакер, внешностью напоминающий хмыря, взялся отыгрывать роль свойского парня и доброго американца?
Никсон выдержал паузу, заглядывая в разложенные на столе листки. В штате босса имелись толковые помощники, готовившие пресс-релизы. Самые важные документы писал спичрайтер Уильям Сафир, гениальный еврей из «Нью-Йорк Таймс». Но иногда бывало так, что Никсон сочинял речи сам, причем любил делать это по ночам. Он не записывал свои соображения и решения, а диктовал их на магнитофон. Мыслить вслух давно стало стилем Никсона, поэтому жена предпочитала спать отдельно.
Голосовых переводчиков в те времена еще не изобрели, поэтому конвертация речи в текст происходила по старинке. Отрывочные сообщения президента разбирались на слух, с магнитной ленты, а затем вручную переписывались на бумагу. Многие решения начинались словами: «По моему мнению, мы должны…».
Между тем Никсон продолжил задушевный разговор:
— Итак, ваше мнение имеет значение для страны, но часто я остаюсь сильно обескураженным. Сколько гневных выкриков, сколько пафоса и эпитетов… Вас послушать, так я не президент великой страны, а тупой сукин сын и исчадие ада.
Пребывая в неком ступоре, собрание молчало. Видимо, спорить с собственными остротами и трюизмами им показалось нелогичным.
—…Вы можете не любить меня, можете ненавидеть, это ваше личное дело. Между тем карьеру я сделал благодаря трудолюбию, а не с помощью дьявола.
С этим тезисом никто тоже спорить не стал — уж лентяем Ричард Никсон не был точно. Президент удовлетворенно кивнул:
— Ежедневно в мой адрес раздаются угрозы. Они приходят в Белый Дом по почте и по телефону. Специальные люди тратят время на то, чтобы изучить десятки «волшебных слов», то есть проклятий и обещаний скорой расправы. Затем другие люди делают выводы и принимают меры. Да, парни, Первая поправка к конституции гарантирует свободу слова. Этим вы, кстати, пользуетесь вовсю. Когда вам что-то не нравится в Никсоне, вы смело говорите об этом. Иногда ваша резкость скатывается до грубости, когда ради красного словца не жалеют мать родную. Но критика и угрозы — это разные вещи. Не так ли, парни?
«Парни» снова переглянулись, но промолчали.
— Но всё вместе это страшно отвлекает от работы. На что мы тратим силы, джентльмены? Мы должны заботиться о нашей стране, делать все, чтобы она стала лучше, а мы ругаемся! И в этом случае взаимные оскорбления не самое лучшее, надо полагать. Господа, сейчас я скажу вам вещи не для печати. Слова, которые предназначены исключительно для ваших ушей, но не блокнотов. Мне хочется, чтобы в ваших умах сложилась четкая стратегия поведения Соединенных Штатов на международной арене. Общая траектории наших действий должна быть понятна вам, а не напоминать цепочку не связанных друг с другом точек. Итак, господа, наша цель: мир во всем мире. Мы закончим войну во Вьетнаме и сосредоточимся на мирном развитии страны. Я предлагаю вам, парни, мыслить шире. Настала пора менять пушки на масло!