Шестые врата
Шрифт:
Она снимает обувь, идет переодеться, мама чует вонь (нюх у нее, как у лисицы), отчитывает дочь, потом ищет Фроську, чтобы и ее пропесочить, Фроську не находит, но обнаруживает записку... О дальнейшем лучше не думать.
Она снимает обувь, прячет носок в ванной, надевает кроссовки (один на босу ногу), берет корзинку и выскальзывает за дверь. Пошла гулять с Фродо. Только на этот раз она не вернется. А мама... О дальнейшем лучше не думать.
Голова закружилась, и чтобы не потерять равновесие Динго пришлось опереться на обе ноги. Она обнаружила, что от напряжения забыла дышать, и
– Долго не гуляй. И только во дворе! – Подтвердила диагноз мама, не вставая с дивана.
– Конечно, мам, - подхватив корзинку, она вылетела на лестницу.
Ноги в кроссовках мерзли. Голую пятку тут же натерло. Из метро на Ленинском Динго вышла, хромая. На часах было без пяти. «Менталист» кончился, значит, мама уже начала ей звонить. Динго специально оставила телефон дома. Она не доверяла себе. Так лучше всего – теперь она никак не могла ответить на звонок. А по ту сторону Врат смартфон не нужен. Но что, если у мамы случится сердечный приступ? Не притворная истерика, а самый настоящий? И даже врача вызвать будет некому? Ведь мама однажды лежала в больнице. В кардиологии. Или в неврологии? Динго тогда маленькая была и не помнила. Что если мама упадет в коридоре и останется на полу, неподвижная, бледная и мягкая, а Фроська будет тереться об ее живот, и никто не заругается, что шерсть остается на халате.
Она споткнулась, в больную пятку словно нож впился, с корзинки съехала крышка. Динго торопливо нахлобучила плетеный кружок на место. По периферии зрения скользнула темная фигура – потертая кожанка, шерстяная шапочка, плотно сидящая на круглой голове, а под ней широченные плечи. «Кажется, я уже видела его раньше. В метро. Да, на станции. Он что, идет за мной? Нет, не дури, ему просто надо в ту же сторону. А вдруг все-таки за мной?» Она выпрямилась и заковыляла дальше – быстрее, выглядывая вывеску нужного кафе. Назад старалась не коситься. Наверняка парень свернет у остановки. Или в один из дворов.
Чем дальше от метро, тем пустыннее становилась дорожка. Застывший взгляд Динго намертво впился в оранжевую светящуюся надпись: «Солнечная долина». До надписи оставалось еще метров триста. Шаги сзади отстали – все, кроме шлепанья одной пары ног. «Это он. Точно он!» Она запыхалась, в боку начало противно колоть, корзинка тянула руку книзу. «Ну что ему надо от меня? Ведь ничего же нет, нет!» Но мамин голос в голове капал и капал, как вода на темечко: ты знаешь, что надо всем мужикам, ты знаешь, что, ты знаешь...
Динго утерла пальцами нос и захромала еще быстрее. Фродо недовольно завозился в своем трясучем домике. Шаги за спиной топали уверенно, размеренно, непрерывно. И не отставали. Топ. Топ. Топ. Топ... К кафе она почти подбежала. Встала у стеклянной двери, стараясь успокоить дыхание. Повернулась, будто рассматривая, что там, внутри. Но столики с бумажными скатертями и люди расплывались кляксами, скошенные глаза заполнила до самых зрачков черная фигура – куртка, шапочка, плечи. Их парню оттягивал здоровенный
Она стояла, подступив вплотную к окнам-витринам, согретая их светом, отогнавшим мурашки на спину. Пусть он пройдет мимо. Пожалуйста, пусть он пройдет мимо. Незнакомец поравнялся с нею – топ, топ, топ – и, не останавливаясь, пошагал дальше. Динго выдохнула страх и вдохнула запах табака – страшный черный недавно курил. Но теперь все, это уже не важно. Топ, топ, топ... Что это? Рюкзак остановился перед стеклянной дверью, рука в цыпках дернула ее на себя, толкнула, исчезла. Зачем ему туда? Потому что он знал, что она идет в кафе? Но откуда? И что теперь делать?
Динго глянула на часы – рука дрожала, цифры прыгали перед глазами. 21:01. «Опаздываю!» Она попыталась разглядеть через стекло Шиву и остальных – с ними она будет в безопасности. В кафе было занято несколько столиков, но только за одним из них сидел парень в темных, не по сезону, очках. Так описал себя в последнем сообщении Шива. Соседний стул занимала черноволосая девушка с восточными чертами лица. Напротив нее, спиной к окну, расположился очень коротко стриженый мужчина в куртке защитного цвета.
«Только трое? – удивилась Динго. – Выходит, еще двое опаздывают?» Но в этот момент подозрительный тип с рюкзаком уверенно направился через зал и остановился... прямо у столика Шивы. «Нет! Нет, он просто спросит сейчас о чем-то, о пепельнице, о туалете, о девочке-Наташке, и уйдет. Потому что не может же быть, чтобы он... Не может быть, чтобы такой...» Но могло и было. Тип в шерстяной шапочке сдернул рюкзак с плеча, расстегнул куртку и уселся рядом с защитным мужчиной так, что сразу стало ясно – он попал, куда надо.
«А как же я?» Динго ослабела, хотелось плюнуть на все и нагадить под себя, как Фродо. Как ей теперь подойти к остальным, когда этот, топ-топ-топ, знает про нее, знает, какая она трусиха! Она представила насмешливую улыбку на лице под шапочкой – а, это та овца, что от меня убегала. Представила смешки-шепотки за спиной – это та овца, что от него убегала. «Как же быть? Ну не могу я теперь туда... Не могу!»
– Эй, ты Шиву ищешь?
Динго подскочила на месте с писком придавленной мыши, выставила перед собой корзинку, словно щит. Высокий парень, от худобы кажущийся еще выше, улыбнулся криво, откидывая длинные волосы с лица.
– Извини, если напугал. Не то, чтобы вид у тебя религиозный, просто ты похожа, - участливые глаза окинули ее фигуру с ног до головы, - на человека, который ищет выход из майи[1].
Она открыла рот, но все слова потерялись, расползлись, как черви по капустным листьям. Длинноволосый толкнул стеклянную дверь и обернулся, придерживая:
– Выход тут.
Динго посмотрела на его желтую куртку, свисающую с костлявых плеч, как с вешалки, на слишком широкие и слишком короткие штаны с растянутыми коленками, и поняла, что владелец их несомненно прав. Если она не выйдет сейчас, то не выйдет уже никогда. Двери закроются, и поезд поедет дальше, до конечной и дальше по кольцу, все по кольцу... Пока она не сгниет, пока все в вагоне не сгниют, и ей будет уже ничего не надо.