Шифр Джефферсона
Шрифт:
Он борется за контроль.
С другого корабля люди прыгают на его палубу. Это пираты. Такие же, как он. И он знает, откуда они. Из дома Болтонов. Тоже из Северной Каролины. Корабль вышел на бой в открытом море, в шторм, когда его бдительность ослабла.
Но они напрасно так думают.
Такая атака безрассудна. Она нарушает все принципы, по которым они живут. Но Болтоны дураки, всегда были дураками.
«Квентин».
Его
Женский голос.
На палубе появляются еще люди, вооруженные шпагами. Один из них прыгает в воздух и приземляется в нескольких футах от него.
Женщина.
Поразительно красивая, белокурая, светлокожая, глаза горят интересом.
Она бросается на него и сбрасывает руки со штурвала. Корабль уклоняется от курса, и он ощущает неуправляемое движение.
Хейл открыл глаза.
Он лежал в своей спальне.
Снаружи бушевал шторм. Дождь барабанил по окнам, завывающий ветер раскачивал деревья.
Теперь он вспомнил.
Он и Шерли Кэйзер удалились сюда ради особой одежды, которую она привезла.
И она была действительно особой.
Лавандовые кружева, облегающие ее изящную фигуру, настолько прозрачные, что его внимание полностью сосредоточилось на ней. Она подошла к кровати и раздела его. После почти часа развлечений он задремал, удовлетворенный, довольный тем, что она явилась без приглашения. Как раз она и была нужна ему после дел с остальными тремя капитанами.
– Квентин.
Он заморгал, прогоняя сон, и уставился на знакомый кессонированный потолок своей спальни, его дерево с корпуса шлюпа восемнадцатого века, который некогда бороздил Памлико. Чувствовал нежность тонких простынь, твердость большого матраца. Кровать была с пологом на четырех столбиках, крепкая и высокая, требующая скамеечки для входа и выхода. Несколько лет назад он вывихнул лодыжку, когда сошел слишком быстро.
– Квентин.
Голос Шерли.
Конечно. Она здесь, в кровати. Может, хочет продолжения? Хорошо бы. Он готов.
Хейл перевернулся.
Она смотрела на него без улыбки, без желания. Глаза ее были суровыми, гневными.
Потом он увидел пистолет.
Ствол был в нескольких дюймах от его лица.
Кассиопея смотрела, как «Скорая помощь» увозит раненого взломщика. Оставшийся, тот, которого она оглушила ударом пистолета, остался под арестом и прикладывал пакет со льдом к большой шишке. Документов ни у того, ни у другого не обнаружилось, оба отмалчивались.
«Каждая минута нашего промедления, – сказал Дэнни Дэниелс, – это лишняя минута пребывания Стефани в беде».
Он стоял возле двери, которая вела из Синей комнаты.
«Я знаю эти симптомы, мистер
Казалось, он понял.
«Вы и Коттон?»
Она кивнула.
«Это и хорошо, и плохо. Как сейчас. Цел ли он? Нужна ли ему помощь? Эта проблема появилась у меня только несколько месяцев назад».
«Я был в одиночестве долгое время», – сказал Дэниелс.
Его унылый тон говорил, что он сожалеет о каждой минуте одиночества.
«Нам с Полин надо бы прийти к соглашению. Это должно закончиться».
«Будьте осторожны. Принимайте такие решения не спеша. На карту поставлено многое».
По глазам было видно, что он с ней согласен.
«Я служил моей стране. В течение сорока лет политика была моей жизнью. Я все время был хорошим мальчиком. Ни разу ни у кого не взял ни гроша в нарушение закона. Никогда не продавался. Не было никаких скандальных происшествий. Я не шел против совести и принципов, хотя мне это кое-чего стоило. Я служил, как только мог. И мало о чем сожалею. Но теперь я хочу послужить себе. На какое-то время».
«Стефани знает о ваших чувствах?»
Ответил Дэниелс не сразу, что заставило ее задуматься, уверен ли он в ответе. Но то, что он, наконец, сказал, удивило ее.
«Думаю, что знает».
На подъездную аллею Кэйзер въехала машина, с пассажирской стороны появился Эдвин Дэвис. Отпечатки пальцев у обоих злоумышленников были взяты больше часа назад, и ей обещали опознание. Дэвис был просто голосом в телефоне, но, очевидно, он двигался. В округе появились люди, полицейские машины заполняли улицу.
Утаить произошедшее было невозможно.
– Их машина обнаружена в нескольких кварталах, – сказал, подходя к Кассиопее, Дэвис. – На ней краденые северокаролинские номерные знаки, и машина тоже краденая. Зарегистрирована на одну женщину в Западной Виргинии. Мы все еще ждем проверки отпечатков пальцев. Но это предполагает, что они либо сидели в тюрьме, либо зарегистрировались для покупки оружия, преподавали в школе или имели тысячи других причин для дактилоскопирования. Я надеюсь только на военную службу. Это даст много сведений.
Вид и голос у него были усталыми.
– Как президент и первая леди? – спросила она.
– Я слышал, он нанес тебе визит перед тем, как ты уехала.
Кассиопея не хотела нарушать доверие Дэниелса.
– Он расстроен из-за Стефании. Чувствует себя виноватым.
– Как и мы все.
– Есть что-нибудь от Коттона?
– Лично от него нет.
Она поняла то, чего он не сказал.
– От кого пришли вести?
– Коттону поддержка там не нужна.
– И ты согласился с этим?