Шимпанзе горы Ассерик
Шрифт:
13
В Абуко приходит смерть
Через неделю после моего возвращения отец уехал в Англию. В его отсутствие дела в Абуко должна была вести я. Мне предстояло открыть резерват для посетителей и завершить много неоконченных замыслов.
Служащие Абуко только что начали копать новый водоем для антилоп ситатунга в засушливой части резервата.
Следовало подумать, как отвести избыток воды от дорог во время дождей, скорее достроить возле озера новое укрытие для фотографирования, соорудить на заболоченной территории небольшой деревянный помост. Кроме того, нужно было заботиться об осиротевших животных, которых к тому времени у нас набралось довольно много: три теленка антилопы, еще две молодые гиены, три бородавочника,
К счастью, это бремя забот легло не только на мои плечи. На место Джона Кейзи в Гамбию прибыл Найджел Орбелл, с которым я когда-то работала в Вуберне. Узнав о его приезде, я как можно быстрее привезла его в Абуко.
Прежде чем войти в Питомник молодняка, мы прошлись с Найджелом по тропе — мне хотелось показать ему красоту здешних мест. Увидев нас, шимпанзе начали возбужденно кричать и ухать, и я поспешила познакомить их с Найджелом. Хэппи и Пух, не теряя времени, вскарабкались на свое обычное место и, уже сидя у меня на руках, протягивали ладони Найджелу. Энн держалась поодаль, но находившийся рядом с ней Флинт, распушив шерсть и громко заухав, бросился к нам и обхватил Найджела за ногу. Отвечая на приветствие, Найджел нагнулся. И в этот момент Уильям, сидевший на высокой перекладине, прыгнул ему на спину. Найджел потерял равновесие и зарылся лицом в землю. Уильям, задыхаясь от смеха, снова забрался на перекладину — было видно, что шутка доставила ему массу удовольствия. Стараясь сохранять спокойствие, Найджел поднялся с земли, но Уильям молниеносно сорвал с него очки и пустился наутек. Я погналась за ним. Совершая очередной виток вокруг своей незадачливой жертвы, Уильям ухитрился вытащить бумажник из заднего кармана шортов Найджела. Столь легкий успех привел шимпанзе в полный восторг. Найджел был совершенно беспомощен без очков — взбешенный и униженный, он стоял посредине загона, моргая глазами и выплевывая землю изо рта.
На протяжении следующих недель Найджел старался проводить с шимпанзе как можно больше времени. Вскоре он уже выводил их на прогулку по резервату, если я в тот момент была занята какими-то другими делами. Познакомившись на собственном опыте с проказами Уильяма, Найджел никогда не давал ему возможности повторить спектакль, состоявшийся при их первой встрече. Найджел был строг, но справедлив, и Уильям быстро понял, что лучше не озорничать.
Однажды Найджел пришел из резервата с известием, что Хэппи и Флинт заболели: они выглядели вялыми, кашляли, у обоих текло из носа. В тот же вечер у них поднялась температура, и они отказались от еды. Я взяла их домой и положила в постель, предварительно дав каждому по полтаблетки аспирина и теплого молока.
Ночью их состояние резко ухудшилось. Видно было, что они заболели чем-то более серьезным, нежели обычная простуда. Они неподвижно лежали друг подле друга, дыхание их было частым и поверхностным, а температура оставалась очень высокой. Когда я разбудила их, чтобы дать теплого молока с медом, Хэппи на мгновение приоткрыл веки с длинными ресницами и глянул на меня печальными, лихорадочно блестевшими карими глазами. Увидев чашку, он отвернул голову и закрыл глаза, молчаливо отказываясь от питья. Флинт, несмотря на мои уговоры, сделал всего несколько глотков.
Хотя было очень поздно, я решила позвонить нашему другу, педиатру, доктору Брэдфорду. Он сказал, что немедленно выезжает в Юндум. Менее чем через час я услышала, как возле садовой калитки остановилась машина, и побежала навстречу врачу. По дороге в дом он внимательно выслушал мой рассказ о болезни Хэппи и Флинта. Осмотрев обезьян, доктор нашел, что у них вирусная пневмония, и рекомендовал мне тщательно следить за больными, давать им антибиотики и таблетки, облегчающие дыхание.
Утром мне показалось, что состояние Флинта улучшилось: он начал пить, и мы смогли дать ему горькие лекарства. Правда, он все еще сильно кашлял и оказывался от твердой пищи. Хэппи же не стало лучше: он весь обмяк и лежал почти без сознания,
Днем доктор снова приехал и посоветовал нам заменить прием таблеток внутримышечными инъекциями. Хэппи едва вздрагивал, когда ему делали укол, с Флинтом было труднее справиться. Несмотря на свою болезнь, он сражался как демон и (принимая во внимание его небольшие размеры) обнаружил невероятную силу. Он кусался и кричал, пока я держала его, чтобы можно было сделать укол. Это сопротивление отнюдь не способствовало его выздоровлению, и мы опять стали давать ему лекарство через рот. Но уколы очень напугали его, и он потерял свое прежнее доверие ко мне. Когда немного позднее в тот же день я протянула к нему руки, то вместо его обычной реакции — вскарабкаться и прижаться ко мне — с огорчением увидела, как он отвернулся, скаля зубы и хныча в знак недоверия. Теперь мне приходилось подолгу уговаривать его, прежде чем он соглашался добровольно приблизиться ко мне, но и тогда наши контакты были такими непрочными, что сохранить их можно было, только соблюдая предельную осторожность. Убедить Флинта выпить лекарство, хотя и растворенное в сладком питье, становилось все труднее. Тем не менее нам все-таки удавалось дать ему положенную дозу.
Несмотря на уколы, Хэппи не делалось лучше. Он лежал на моей постели и выглядел таким несчастным: темная головка была бессильно откинута на большую белую подушку, в глазах отражались те огромные усилия, которые ему приходилось тратить, чтобы дышать. Ночью я то и дело подходила к кровати, чтобы проверить состояние обоих шимпанзе. Каждый раз, замирая от страха, я наклонялась над ними и с облегчением убеждалась, что все в порядке и они спят. Рано утром я снова подошла к обезьянам. От яркого света Флинт пошевелился и тут же опять заснул. Хэппи был без сознания. Глаза его, полуприкрытые шелковистыми ресницами, закатились, из перекошенного рта исходил свистящий звук затрудненного дыхания. Я немного изменила его положение в надежде) что так ему будет легче дышать. Потом в отчаянии взяла его безвольные руки в свои, словно пытаясь перелить свою энергию и силу в его истерзанное болезнью тельце.
Когда появился доктор, я все так же держала Хэппи за руку, а Флинт спал у меня на коленях. Я с трудом поднялась, придерживая Флинта, который при виде доктора Брэдфорда сразу же начал сопротивляться. Доктор сделал Хэппи два укола и показал, в каком положении ему лучше лежать. Он посоветовал мне все время держать под рукой вату, чтобы вытирать жидкость, сочащуюся изо рта и носа обезьян. Пытаясь наладить отношения с Флинтом, доктор Брэдфорд медленно протянул к нему руку. Однако Флинт в панике вырвался от меня и, пронзительно крича, забился в другой конец комнаты. Нас обрадовала энергия, с которой он сопротивлялся, и, хотя осмотреть его было невозможно, он, судя по всему, чувствовал себя лучше и даже съел на завтрак немного бананов.
Я строго выполняла все предписания врача, а когда больше уже нечего было делать, просто садилась рядом с Хэппи и ждала. К полудню мне показалось, что его дыхание улучшается. Боясь даже поверить в то, что ему становится лучше, я ни на секунду не оставляла его. Вот он пошевелился, его веки начали подергиваться, он открыл и вновь закрыл пересохший рот. Я взяла его за руку и тихо позвала по имени. Хэппи нерешительно открыл глаза и повел ими по сторонам. Я продолжала нашептывать ему разные слова, чтобы он не испугался. Наконец его взгляд остановился на моем лице. Я увидела, как губы его сложились трубочкой и произнесли «уух» в знак того, что он узнал меня.
Когда доктор Брэдфорд снова приехал вечером, Хэппи спал. Я разбудила его для очередной инъекции, и он протянул мне свои слабые ручонки, чтобы подняться. Судя по тому, как он крепко и с явным неудовольствием сжал мою руку, он в первый раз за все время почувствовал боль от укола. Потом он немного попил и снова заснул. Флинт уже поправился настолько, что мог выйти с нами на веранду, где Хетер приготовила для всех сэндвичи и напитки. Подозрительно поглядывая на доктора, Флинт выпил чашку лимонного сока с медом и съел несколько сэндвичей.