Шиповник (Виновник страсти)
Шрифт:
Луна скрылась, и было очень темно и холодно. Девон почти окончательно охрип — он уже несколько часов звал Линнет, но никто не отвечал на его крики. От страха, что он может вообще не найти ее — Бешеный Медведь сумел-таки отомстить, отобрав у него Линнет! — Девону сделалось нехорошо… Склонив голову набок, он еще раз прислушался: откуда-то издалека донесся слабый звук. Он был необычным, непохожим на лесные. В эту минуту Девон находился уже милях в пятнадцати от Шиповника. Не могла же она уйти так далеко!..
Девон
— Линнет! — прошептал Девон, и в его голосе прозвучала вся его тревога, все отчаяние утерянной надежды.
Она подняла к нему бледное, опухшее от слез личико. Тот странный звук оказался ее плачем. Не произнося ни слова, она рухнула ему на руки. Девон едва не задушил ее в своих объятиях, тут же почувствовав, как легко стало у него на душе.
— Джесси, — всхлипнула Линнет, — Джесси пропал.
— Линнет. — Он взял ее лицо в ладони. — С Джесси все в порядке. Он просто до смерти разобиделся на своего отца, ну и спрятался. Так что с ним ничего не случилось. «Чего не скажешь об этой бедной девушке», — подумал он, и злость на Такеров сделалась еще сильнее.
Но в ответ на его уговоры она расплакалась еще горше.
— Я подумала, что… Что это так же, как тогда…
— Когда Бешеный Медведь напал на тебя и детей? — тихо спросил он.
Не в силах выговорить ни слова, она кивнула и уткнулась лицом ему в грудь.
Привалившись к дереву. Девон привлек ее к себе, вновь ощутив, какая она крошечная и хрупкая. Черт бы побрал эту Уилму Такер — такую ношу взвалила на эти слабые плечики, которые вздрагивали теперь под его руками! Ишь повадились, знают, что Линнет всегда всех выслушает, всем поможет, а чего ей стоит эта доброта, им всем и дела нет.
— Расскажи мне, Линнет… расскажи, как все тогда получилось.
Она покачала головой, давая понять, что не хочет бередить память.
Девон коснулся ее щеки.
— Поделись со мной. Расскажи.
И вот наконец она заговорила — сначала медленно, а затем захлебывающейся скороговоркой, словно хотела поскорее все выплеснуть. Она рассказывала об охватившем ее ужасе в момент, когда индейцы напали, и о том, как она увидела мать, лежащую в луже собственной крови… о пропавшем отце, о долгом пути, когда их с детьми уводили. Линнет рассказывала, как страшно ей было, когда индейцы избивали ее — ей казалось, что они бросят ее одну, чтобы она умерла голодной смертью. Она чувствовала, как руки Девона все крепче смыкались вокруг нее. В его объятиях она ощущала просто невероятный покой.
— Мне было ужасно, ужасно страшно. Девон.
Он ласково погладил ее руку.
— Теперь ты можешь ничего не бояться. Я же с тобой. Тебя никто не посмеет обидеть.
— Я знаю. Когда ты рядом, меня действительно никто не посмеет обидеть. А ты всегда был рядом со мной в трудную минуту.
Она слегка отодвинулась и взглянула ему в лицо.
Девон бережно убирал
Но Линнет вдруг отпрянула назад.
— Я испугалась, что Джесси тоже похитили и теперь ему придется жить вдали от родных, как и тем детишкам. Девон, если бы ты видел маленького Улисса. Он такой хорошенький, такой милый. Джесси очень похож на него.
Девон с горечью выпустил ее из своих объятий.
— Ты хоть на миг можешь оставить меня в покое? Ты сведешь меня в могилу вечными разговорами об этих чертовых ребятишках, до которых мне нет никакого дела.
— Это что же, любовная ссора? — раздался над ними чей-то голос.
Разом обернувшись, они увидели маячившего над ними Корда Макалистера. Чтобы описать его, достаточно было одного слова — ослепительный. Это был необыкновенно мощный мужчина. Он стоял расставив ноги и уперевшись руками в бедра; на нем были штаны из оленьей кожи, обшитые по швам длинной бахромой. На широкой груди красовалась замысловатая узорная вышивка, крошечные стеклянные бисеринки слабо поблескивали в предутреннем свете. Густые волнистые волосы напоминали цвет солнца, а глаза были синее самого синего из всех земных озер. Он внимательно смотрел на Линнет, нисколько не сомневаясь в том, что произвел неотразимое впечатление, ибо только так и не иначе воспринимали его поначалу все женщины, да что там поначалу — это впечатление отражалось на их лицах и после десятого, и после сотого на него взгляда. Поэтому когда Корд увидел на лице Линнет столь знакомое выражение, то вознаградил ее своей лучшей улыбкой — улыбкой, которая, по мнению многих женщин, по красоте могла бы соперничать со звездами.
Девон тоже заметил выражение лица Линнет, и в его глазах мелькнула досада. Он окончательно выпустил ее из своих объятий и помог подняться, а когда она бросила на него вопросительный взгляд, лишь молча отвернулся.
— Корд, — промолвил он враз поскучневшим голосом, — не ожидал увидеть тебя так рано.
— Что ты имеешь в виду: время года или то, что сейчас раннее утро, а в такую рань обычно вряд ли кого встретишь? — Корд снова широко улыбнулся Линнет.
Девон стиснул зубы. Что же это Линнет не высовывает свою ладошку и не спешит представиться, как поступала в подобных случаях до сих пор?
— Линнет Тайлер. Линнет, это Корд Макалистер.
— Тайлер? Я не ослышался? Глядя на вас обоих, я подумал, что ее фамилия Макалистер. Очень приятно, что это не так. — Его взгляд шарил по ее телу и по волосам, в которых запутались листья. — Я действительно рад, что она еще не стала Макалистер.
Девон почувствовал прилив враждебности, как всегда при появлении Корда. Причины этой враждебности копились исподволь, годами, и одна из них была такова: Девон прекрасно знал, как реагируют на Корда женщины, и не раз становился тому свидетелем.