Шипучка для Сухого
Шрифт:
Главное, что где-то она живет, ходит на работу, улыбается, спит, ест, разговаривает с людьми, смотрит на наше общее питерское небо из окон квартиры.
Когда становилось совсем херово, я просто представлял себе это. Ее лицо, тонкое и немного печальное. Ее глаза, а в них серое небо отражается. Ее белую руку, прихватывающую ворот свитера при резком порыве ветра.
И становилось легче.
Появлялись силы жить дальше.
А сейчас? Вот сейчас как быть?
Единственное, чего я добиваюсь от
Это «пока что» меня вымораживает до состояния айсберга, и позвонивший некстати Ремнев получает по полной.
А вот нехер по каждой ерунде звонить!
Ну и что, что в регион, куда мы собрались заходить, неожиданно пришли конкуренты!
О таких вещах надо знать!
На кой хер я ему столько плачу, если нормальный промышленный шпионаж не может организовать?
После Ремнева мне уже никто не звонит, межкорпоративные связи в компании налажены правильно.
Вася прикидывается неодушевленным предметом с глазами, я хожу по коридору, чувствуя себя зверем, запертым в клетке.
Беспомощность — самое страшное, что может быть.
Шипучка говорит, что у нее все нормально, но бл***…
Как всегда, когда дело касается нее, я не могу нормально соображать. Потому и лажаю все время, наверно.
Но ничего. Соберусь. Сейчас соберусь.
— Так, Вася, — разворачиваюсь я к неодушевленному предмету, и тот выходит из режима ожидания, даже глазами моргает, — у Ольки в квартире все должно быть готово. На работе реши, пусть отпуск дают ей. Пока что. Потом…
Я задумчиво смотрю на запертую дверь Машкиного кабинета.
— Коту скажи, что мне нужна информация. Пусть в базе смотрит. Как, меня не волнует. Полностью вся информация.
Потом опять смотрю на дверь. Не исключено, что…
— Надо историю болезни у нее достать. Если она не вносит в базу, а на бумаге все.
Усмехаюсь.
Ну что, Машка, ты, конечно, хороший специалист, и врач от Бога… И я тебе даже верю, что все хорошо.
Но привык обладать информацией во всей полноте. И на твою гребанную врачебную этику мне насрать, естественно.
— Дальше. У Ремнева уточни, что там с «Глобалом». Насколько все серьезно. Уверен, у него уже вся информация есть. Пусть перестанет мычать и отчет мне отправит. И свои проебы тоже перечислит. Детально. Лысый где сейчас?
— У него медовый месяц, — басит Вася.
— Сколько месяцев у него медовый месяц длится? Уже одного успели родить, над вторым работают? Вытаскивай из койки его и отправляй в столицу. Я скоро приеду туда и будем решать по ситуации.
А потом я захожу к Ольке.
И смотрю в ее глаза.
И в них питерское небо. То самое, наше, общее.
Она сжимает мою ладонь, я несу какой-то бред, не
Опять строю из себя то зэка — Сухого, то хера — Троскена. Оба — в пролете сейчас. Не собирается она меня слушать. Не собирается подчиняться. Смотрит так, словно пошлет вот-вот. А я… А я пойду. Опять.
Силой я ничего с ней не сделаю никогда. Словами — не получается. Безнадега. Полная.
Она смотрит, так странно. Знакомо-незнакомо.
А потом…
Потом она неожиданно притягивает меня к себе. Я настолько удивлен, что упираюсь ладонью в подушку возле ее головы, не могу взгляда оторвать от глаз, серых, облачных.
— Олег… Поехали домой, — голос тихий, настолько тихий и безжизненный, что у меня сердце останавливается.
Олька… Ты чего?
— Поехали? Я устала здесь быть.
Я выдыхаю, касаюсь ее губ коротко, оглядываюсь на Васю.
И буквально через пять минут мы уже выходим из больницы.
Я держу ее на руках, и не реагирую на просьбы поставить на ноги. Нет уж. Пока ты не опомнилась, я буду носить тебя на руках, Шипучка. Чем дольше, тем лучше.
Кто его знает, а вдруг привыкнешь?
33. Сейчас
Результаты по Шипучке я получаю к вечеру. Читаю, отмечая, что Кот поработал неплохо. Можно даже ему и бабла подкинуть.
Хотя, для хакера его уровня забраться в базу клиники, пусть и навороченной, и, я уверен, с нехилой защитой, уж об этом Игнат заботится, учитывая его клиентов… В целом, это должно быть легким делом. И быстрым. Так что премию ему платить не за что.
Сканы карты из кабинета Машки тоже уже у меня. Сама карта, само собой, осталась на прежнем месте.
Вот только проблема в том, что я нихера не понимаю, что за диагноз. Но тут уж сам как-то, по старинке. С гуглом.
Читаю, перечитываю.
Выдыхаю.
Реально ничего опасного.
Но вот в самом начале, показания на удаление матки… Сука.
Опять накатывает дикая злость на себя, мудака. Наверно, это же у нее осложнения после того, как..
Короче, из-за меня все.
Я убираю документы, выхожу из кабинета, через коридор в спальню, где со вчерашнего дня спит моя Шипучка.
На пару минут застываю, глядя на нее, тихо сопящую под одеялом.
Такая картина нежная. Правильная. Все так, как и должно быть.
Моя женщина, в моем доме, в моей постели… У многих мужиков — это обыденность. У самых везучих, не подозревающих о том, какие они долбанные счастливчики.
Даже мои подчинённые счастливее меня.
Ремнев, давно и счастливо женатый.
Полу-партнер по бизнесу, полу-подчиненный — Паша Носорог, не так давно родивший парня.