Шипучка для Сухого
Шрифт:
Поэтому с утра от Шипучки я сразу пошел к Васе.
Не особо, кстати, поверив в бред про жениха. Ну какой, нахер, жених? Когда жених, так не ведут себя в постели. Даже делая скидку на то, что старая любовь и все такое. Нет.
Нет у тебя никакого жениха, Шипучка моя.
Есть обида. Есть гордость. Есть правота своя.
Все это есть.
И я у тебя есть.
И замуж ты за меня пойдешь. Конечно, пойдешь. Никуда не денешься.
Именно так я и думал, созваниваясь с Васей и
Именно так я думал, когда получил полный расклад по тому, кто сейчас управляет моим бизнесом. И под кем он находится.
Именно так я думал, когда ехал сюда.
Приехал, сука.
Теперь вообще не думаю.
Нечем.
Вместо башки — просто пустая гулкая кастрюля, по которой лупит гребанная музыка. И скоро кастрюля не выдержит. Лопнет, к херам. И тогда…
Тут я вижу, как Шипучка пересекает танцпол, уворачиваясь от дрыгающихся придурков. Какое-то время смотрю, как бликует ее светлый свитер, а потом хлопаю еще рюмашку и, не слушая бубнеж Васи про то, что скоро люди придут, и надо бы успокоиться, встаю и иду следом.
Я не знаю, куда она идет, в туалет, на выход, еще заказать выпить…
Это неважно.
Я вижу впереди во вспышках света ее свитер, балахонисто висящий на тонких плечиках, и иду по следу, как волк за добычей.
Я тебя поймаю.
Очень скоро, слышишь?
Я иду по следу. Я — твоя беда.
Я иду по следу,
Чую, как ты дышишь,
Зря, ты зря сегодня так пришла сюда.
Я — твое проклятье.
Я — твоя погибель.
Ты все понимаешь, ускоряешь шаг.
Я тебя услышал.
Я тебя увидел.
Волчий вой по следу. Слышишь? Это знак.
Ты — моя навеки.
Но еще не знаешь.
Думаешь, свободна, думаешь — ничья.
Но все просто, детка.
Ты же понимаешь?
Я тебя поймаю.
Ты — уже моя.
М. Зайцева.
31. Примерно пятнадцать лет назад
Олька скрывается за дверью туалета.
Я даже не раздумываю.
Нет, только инстинкт, только жажда.
Шипучка, зачем ты позволила себя целовать? Зачем? Ты же ночью со мной была? Как же так, Шипучка?
Вот и спрошу сейчас.
Во мне достаточно градуса, помноженного на личную дурь и стресс от увиденного и сказанного, чтоб делать херню.
Раньше это был постоянный убойный коктейль, но со временем я вроде как в себя пришел.
Вроде как.
Мне сейчас тридцать девять. Пора прекращать косячить.
Да, пора.
Это — в последний раз. Точно.
Рву дверь на себя, она не успевает закрыть.
Охает, отступает в глубь помещения.
На автомате защелкиваю замок. Краем сознания, полностью сосредоточенного
— Олег… — Шипучка не отрывается от меня, глаза огромные, дурные. Испуганные очень.
Чего ты боишься, Шипучка?
Хотя… Правильно, наверно, делаешь, что боишься.
— Ну привет. С женихом познакомишь? Потом?
Голос у меня тихий, шипящий, как у змеи. И такой… Равнодушный какой-то. Не удивительно, что она пугается. Я и сам напрягся бы.
— Олег… Прекрати. Я тебе уже сказала все.
Она, наконец, приходит в себя, с вызовом задирает подбородок. И так до ужаса напоминает мне это нашу первую встречу с ней, на Смоленском, когда я сходу в карьер предложил ей встретиться. А она послала. Боялась тогда, и сильно. Но послала, не колеблясь. Отчаянная девчонка.
— Да, сказала.
Я делаю шаг к ней, хватаю за руку, рывком разворачиваю к зеркалу, прижимаю в тумбе с раковиной.
— Смотри, Шипучка, смотри.
Мы отражаемся в зеркале.
Два взгляда.
Ее — немного испуганный, но злой и напряженный.
И мой — нечитаемый. Как у змеи. Наверно, я впервые так на нее смотрю. Хищно.
Она неосознанно сглатывает, и я кладу ладонь на хрупкое горло.
Резко прижимаю к груди затылком. С наслаждением вдыхаю запах волос. Как всегда, невозможно дурит голову. Прямо, как белый в носу, торкает самой чистой первой понюшкой.
— На себя смотри. Кто он и кто ты. Вспоминай его.
И вижу, что вспоминает. Правда вспоминает. Глаза стекленеют. Не самые приятные воспоминания, похоже.
— Разве он тебе нужен, а? Разве он — то, что тебе нужно?
— А кто мне нужен, по-твоему? — шепчет она, еле шевеля губами, и мне дико хочется провести по ним пальцем. Они — нежные такие, припухшие все еще. Я этой ночью не сдерживался.
Я настолько залипаю, что даже не сразу соображаю, что она отвечает.
— Кто мне нужен, Олег? Ты?
— Я. — Пальцы поглаживают горло, мягко, нежно даже. Она не боится. Первый испуг от внезапно вторжения прошел. Теперь она просто вытянулась стрункой и ждет.
Правильно, Шипучка, не надо меня бояться. Ты же знаешь, я не смогу обидеть. Не смогу. Никогда.
И я тебе нужен. Очень. Только я.
И ты мне нужна.
— Нет, Олег. Ты мне не нужен. — Она говорит, опять сглатывает сухо, горло подрагивает под пальцами.
Тонкая кожа. Легко остаются синяки. Засосы. Если отогнуть край свитера, можно их увидеть. Свежие.