Широкая кость

Докрилл Лора

Медсестра изо всех сил сдерживает смех, поднимает руки вверх и пожимает плечами:

– Только меня не спрашивайте.

– С отцом ты говорила? – спрашивает мама.

– А надо? – Мы обе знаем, что папино мнение в расчет не принимается.

– Ну хорошо. Правила таковы… Ты ведешь дневник шесть недель, и тебе надо поговорить с Алисией из «Планеты Кофе». Ты ходишь на работу, не пропуская смен, и еще…

– Что-то еще?

– Записываешься в спортзал.

– МАМА! НИ ЗА ЧТО! – Наверняка дуреха-медсестра в восторге.

– Ты же слышала, что сказала сестра: больше двигаться. Упражнения пойдут тебе на пользу.

– Но, мама! У меня же астма! Ты

прекрасно знаешь. Мне нельзя заниматься спортом, я от этого могу умереть. Даже в школе я не занималась физкультурой!

– Нет, на самом деле физкультура полезна всем. Если будешь иметь при себе вентолин [2] и прислушиваться к своему организму, все будет прекрасно, – объясняет медсестра.

– Вот видишь? – Мама поднимает брови. – А в школе тебя не заставляют заниматься спортом только потому, что ты нарочно выбрасываешь мяч на поле к мальчикам, чтобы девочки не могли вернуть его. Думаешь, я дура? Я знаю, что ты так делаешь. – Она наставляет на меня палец. – В спортзал. Абонемент. – Она произносит это как стихи, будто эти два слова рифмуются, но это явно не так. Она хочет пригрозить мне. Не действует. Паршивые стишки.

2

Противоастматический препарат для ингаляций.

– МАМА! – Мне кажется, что меня все предали. – Ладно, но оплатишь его ты.

– Блюбель, у меня нет на это денег. Ты же работаешь, правда? Это ты мечтаешь быть самостоятельной, и если хочешь поступать как взрослая, плати за себя сама. Включая уход за собственным телом. – Она засовывает руки в карманы джинсов, которые сидят на ней идеально. Маме очень идут джинсы, она в них как модель фирмы «Gap». Пусть не очень молодая, но крутая.

– Некоторые матери заставляют детей платить за квартиру! – Слова «за квартиру» она произносит жестко и резко, как будто это ругательство. И смотрит на медсестру, ждет одобрения – будто та сейчас приколет ей к джемперу золотую звезду. Выпендривается перед новой подружкой. – Мы все голосуем за абонемент в спортзал!

– Думаю, я по возрасту не подхожу для членского абонемента.

– Ничего подобного, членом клуба можно стать с шестнадцати, в некоторые залы предоставляют скидку для тех, кто моложе восемнадцати, – снова вмешивается мамина закадычная подружка – любопытная медсестра. Сейчас запрыгаю от радости. Не нравятся мне эти два злых полицейских.

– Так мы договорились? – пристает мама.

И как я должна это себе представлять? Я, Широкая Кость, веду дневник, как какая-нибудь несчастная знаменитость, угодившая в реабилитационный центр, и хожу в спортзал? И мне за это даже не заплатят, потому что ни один крутой журнал не напечатает интервью со мной.

– Это же не диета. Я не признаю диет. – На диете из моих знакомых сидят только те, кого я терпеть не могу. И мой пес. А он не в счет, потому что у него четыре ноги. Мама переглядывается с медсестрой.

– Договорились, – буркаю я.

– Бери дневник.

– Спасибо.

– Интересно будет почитать твой дневник! Увидимся через шесть недель.

Сестра выражает свою радость улыбкой, такой широкой, что видны все ее пломбы.

Они почему-то цвета сардин.

А я терпеть не могу сардины.

Кость

Ну здрасте, медсестра. Или доктор. Или кто вы там есть. Чудаки, которым время некуда девать… Добро пожаловать в эту тощую тетрадку о том, что я ем.

То, что вы читаете, – это сделка.

Между моей мамой и мной. Это мой дневник питания. Так что, прежде чем вы начнете тыкать вниз-вверх большим пальцем, вынося приговор, подумайте, что именно читаете. Я знаю, вы привыкли, что люди вам врут и прикидываются, будто курят вдвое меньше сигарет, чем на самом деле. Но я, честно говоря, в бешенстве от одного того, что вынуждена писать эти глупости. Понимаю, что лезть в чужую частную жизнь – ваша работа, хотя я-то, дуреха, всегда думала, что врачи и медсестры слишком заняты спасением жизней, чтобы успевать читать такую чушь. Если они, конечно, не совсем чокнутые, чтобы получать от этого удовольствие.

Да, прежде чем вы спросите, заявляю: я толстая.

Да. Я только что сама назвала себя толстой, это разрешается.

И…

Я не обжора.

Я просто люблю еду.

И я не несчастна.

Я просто люблю еду.

Вот и все дела.

Крупная!

Мне нравится, что я большая.

Потому что я существую. Я ощущаю, что я целая, настоящая, живая, трехмерная. Я подкрепляю себя, я слежу за собой.

И я не просто толстая. Я крупная. Высокая. Пышная. Большая. Сильная. Как «рейндж ровер». Я так спроектирована.

И не понимаю, почему все помешаны на том, чтобы быть маленькими, а вы понимаете? У нас в школе все девчонки только об этом и говорят: как бы похудеть побыстрее и порадикальнее. Серьезно, они бы пошли ради этого на самые грязные, самые мелочные, самые гнусные низости, ни перед чем не останавливаясь. А доголодавшись до ручки, обожравшись таблетками, опившись поганым кофе и обкусав ногти до мяса – при этом изо рта у них разит, как из старой бочки из-под рыбы, – они заглатывают тысячу пончиков одномоментно, впадают в истерику, а потом все начинается по второму кругу. Тоскливо и скучно. Хоть бы одна когда-нибудь взяла и сказала: слушайте, девки, я тут нашла офигенную шерсть, давайте свяжем себе крутые кардиганы. Или: давайте на большой перемене залезем на дерево. Или: эй, девчонки, сдается мне, что мой сосед – переодетый шпион… давайте последим за ним и разоблачим. Нет, из тех, кого я знаю, никто не скажет ничего подобного.

Но ведь это касается только девочек? Парням-то вроде бы нравится быть большими. Хвастливыми и развеселыми, здоровенными и громогласными, а мы, девушки, должны быть крошечными и хрупкими и нуждаться в заботе. И что все это значит? Всем же известно, что в мире животных у многих видов самки крупнее самцов. Паучихи, например, съедают пауков после спаривания – такова реальность в мире животных. Они это умеют. Разве не круто?

Так что прежде чем мы подружимся, если это то, что вам надо, поймите: я – это мое тело. Оно мое. И я в нем живу. И забочусь о нем. Читайте это не потому, что испытываете извращенный интерес к моим размерам, пользуетесь моим терпением и прикидываете, сколько здесь будет трепа о лишнем весе. Я с вами откровенна, так что просто имейте это в виду.

В зеркале я вижу КРАСИВУЮ, ЗДОРОВУЮ девушку, положительно относящуюся к еде. Извините, что говорю языком специалистов, но это правда. И, на мой взгляд, это не повод, чтобы вести какой-то там дневник питания… пусть это делают те, у кого проблемы с питанием, а я-то при чем?

Моя детская кличка – Колокольчик, хотя настоящее имя – Блюбель. И обычно меня называют Коко или Биби. От первого сокращения я не в восторге, оно у меня ассоциируется с пафосной блондинкой, которая после уроков пьет кофе «флэт-уайт» вместо обычной колы. И носит пашмину. С такой шутки плохи.