Шишки без ягод
Шрифт:
— Я правильно понимаю? — сердито глянул он на профессора.
— Правильно понимаешь, — раздражённо откликнулась Маня. — Только что из того. Мы-то рассчитывали, что хуторяне поставят корпуса, а они загуляли, сволочи. И ни-че-го не слу-ша-ют, — выделила она основную свою мысль. — Ходят гоголем, на всё плюют. "Мы, говорят, со своим самогоном, любого за пояс заткнём". Это они про профессорскую водку, — пояснила она. — Они её уже считают чуть ли не своей собственной, как оказывается.
— Предлагаю задействовать моих сектантов, — требовательно
Сидор холодно посмотрел на Машу. Вдруг неизвестно откуда проявившаяся у Маши навязчивость раздражала. Но с этим можно было разобраться и потом. Сейчас следовало срочно решать другую проблему.
— И что, будем терпеть подобное хамство или будем наказывать?
— У нас, между прочим, есть с кем сравнить. Те же бондари, что поселились в деревне углежогов, как ни посмотришь — вкалывают так, что аж хребты трещат. Мне порой даже глядеть на них страшно как они горбатятся. А эти… Эта пьянь хуторская…. Одно слово — самогонщики, — пренебрежительно махнул он рукой.
— Будем, будем, — тут же зачастила Маша. — Наказывать обязательно будем, но как?
Маня как сама назначившая себя ответственной за найм рабочей силы решила взять инициативу с разборками по хуторянам на себя.
— Надо привлекать к работам сектантов, — настойчиво повторила она.
— Тогда у нас остаётся один только выход, — Сидор, не отвечая ей, повернулся в сторону Корнея. — Как думаешь, если там, на месте будет уже готовый воинский лагерь, типа такого временного укрепления, как вы обычно в лесу строите, ваши трусливые сектанты будут под его защитой работать?
— Сектанты? Будут! — решительно кивнул головой Корней. — Мы с профессором этот ход уже с ними проговаривали и скажу однозначно — будут.
— Но! Только в пределах охраняемого периметра, — с оттенком лёгкого презрения в голосе уточнил он.
— Даже за строевым лесом придётся курсантов посылать, — недовольно проворчал он.
— Бли-и-ин, — медленно протянул Сидор, схватившись за голову. — Вот послал Господь работничков, мать их.
— Других нет, — недовольно проворчал Димон. Ему тоже не нравилась создавшаяся ситуация.
Посмотрев на Корнея, он поинтересовался:
— Ты когда отправляешься? Завтра?
— Сегодня! — сердито огрызнулся Корней. — Прям счас! Как говорит Маша: "Бегу и падаю"!
— Завтра я только согласие из Совета на этот поход выбью, — бросил он на Димона ехидный, полный скрытой насмешки взгляд. — Ещё день надо собираться. Вам, обоз надо подготовить.
— Так что в лучшем случае не ранее чем через два дня.
Через два дня из ворот Берлога выползала длинная колонна, одетых в тяжёлую меховую одежду и вооружённых до зубов лыжников. Это была первая группа выделенных для похода курсантов, сопровождавшая пятёрку небольших саней, двигавшихся в центре колонны.
Целую неделю не было от Корнея ни слуху, ни духу. Несчастные сектанты, готовые поначалу безоглядно броситься в данное предприятие, к концу недели совсем скисли. И
И на следующий день очередная партия рабочих, сопровождаемая уже ушкуйниками Паши, которых Сидор буквально пинками выгнал с верфей, двинулась на место нового строительства, где согласно корнеевского отчёта их уже ожидали, чуть ли не комфортабельные бараки для жилья. Если, конечно, ему верить.
Однако, вернувшийся уже через четыре дня пустой обоз не привёз обратно сбежавших рабочих. Так что отчёту Корнея можно было верить, и ещё сомневавшиеся поначалу сектанты окончательно уверились в надёжности и спокойствии предприятия. Так что последняя партия сверх осторожных рабочих следующим же утром отбыла к месту работ.
Глядя на то, как прекрасно всё идёт, Сидору оставалось только радоваться прекрасно начавшемуся новому делу, если б не сосущее иногда его чувство тревоги и безпокойства, посещавшее его при чтении каждого очередного отчёта Корнея.
Что-то там, между строк его было такое странное, что вызывало у него чувство безотчётного, постоянно растущего безпокойства. Ну а когда, без согласовывая с ними, на место нового строительства выехала и буквально тут же вернулась обратно довольная инспекция от городского Совета, он окончательно уверился что что-то на месте работ идёт не так.
И не дожидаясь возвращения самого Корнея, как собирался сделать с самого начала, Сидор отправился на стройку сам, с очередным обозом.
Что можно сделать на хорошо подготовленной к началу работ площадке, всего лишь за одну, две недели, силами всего лишь одной тысячи человек, желающих, знающих, а, главное умеющих работать, Сидор понял лишь сейчас — в середине своей жизни — через неделю после начала работ на строительстве первого в своей жизни ликёроводочного завода.
К тому времени, когда терзаемый невнятными предчувствиями Сидор решил всё же выбраться на объект, работы там велись уже чуть ли не месяц. Так что он понимал — проверить как там идут сейчас дела надо обязательно, и обязательно самому. Тем более что требовалось скорректировать кое-какие вопросы с Корнеем и по вяло строящейся последнее время Речной Пристани на Каменке.
То, что предчувствия его не обманули, Сидор понял сразу, как только обоз, с которым он отправился на объект, выехал на край вырубки, образовавшейся на обоих склонах просторной речной долины, где они затеяли свою стройку.
— Мать….! — были первые и все последующие его слова, как только он рассмотрел, вокруг чего снуёт и суетится вся тысячная, огромная масса отправленных сюда рабочих и курсантов.
Следующие же его слова, все как одни матерные, были посвящены краху всего их водочного предприятия, затеянного на эту зиму или на всю обозримую перспективу.