Шизофреник на капитанском мостике
Шрифт:
Человек без оружия - раб. Первичное оружие человека - его мозг, категории мышления. У рабов рабские категории мышления. Для изменения категорий мышления нужно время. Времени у меня не было. Всё что мог, показал рабам, где складываю винтовки "Маузер" G43, "Маузер" К98, и современные автоматы Калашникова. Патроны, снаряжённые в рожки, и магазины, прилагались.
– Проснётесь, - говорил им, - здесь оружие. Оружие дал вам бог. Уверуйте в бога.
2. Мы не рабы
Вернулись
Рядом со мной, с самозарядной снайперской винтовкой системы Драгунова, с винтовкой СВД, со связкой другого оружия, сгорбившись, ковылял "русский снежный человек", одиннадцать лет бывший рабом поганых грузин.
Владимир Айбабин, худой, борода до пояса, жидкие слипшиеся волосы до плеч, не сдавался. На лице его выделялся острый нос, и странные, мрачно горящие глаза. Переодеться он не пожелал, был одет в рваный плащ и драные галоши. Глаза его говорили, что это был воин, не раб.
3. Погоня
На второй день бегства нас обнаружил "Ирокез", грузинский патрульный вертолёт UH-1 американского производства. Все залегли в завал из камней. Вертолёт быстро увеличивался в размерах.
– Военная грузинская полиция, - ревел голос из громкоговорителя по-русски.
– Мы знаем, что вы убийцы сванов. У вас нет шансов, сдавайтесь.
Вертолёт кружил так низко, что можно было заглянуть в застеклённый кокпит. "Ирокез" нёс трёх вооружённых людей. Пилот и человек в камуфляжной форме сидели в кабине. Третий целился из мощной винтовки с телескопическим прицелом, выставив её из двери. Грохнул выстрел, пуля рикошетом от камня ушла в сторону. Стрелок высунулся из открытой двери вертолёта. Я отчётливо видел его овальное лицо с большим носом. Грузин готовился к следующему выстрелу.
Чуть приподняв ствол штурмового, ручного пулемёта Aug-77, я прикоснулся к спусковому крючку. Короткая очередь в два патрона. Попадание точно в цель. Вертолётчик-стрелок машинально прижал руки к изуродованному лицу, и откинулся назад. Он умер сразу, не успев вскрикнуть. Вертолётная кабина забрызгалась кровью. Человек в камуфляжной форме оттаскивал труп от двери. Круглолицый пилот с ужасом смотрел на забрызгавшую его мозговую ткань стрелка. Глаза у круглолицего полезли на лоб, пилот схватился одной рукой за пристяжной ремень, другой за рычаг и нырнул на пол. Вертолёт качнуло, хвостом он задел скалу и замер. Потом перевернулся кверху брюхом, и рухнул, чуть ли не возле нас.
Странно, но упавший грузинский, наглый и агрессивный геликоптер не взорвался.
4. Грузинский спецназ выбрал себе дичь для охоты
Когда
Заикаясь, на грузинском языке пилот сообщил, что за нами по пятам идут пятеро не вооружённых гражданских лиц с собаками. За гражданскими - рота грузинского спецназа, сотня человек, обученных американскими инструкторами. Командует спецназом, американский инструктор Самуэль Траутмэн.
Рация вертолёта работала, я приказал Сулико "запугать" и обозлить грузинский спецназ. Потерявший лицо пилот соединил с ротой, преследовавшего нас горского боевого подразделения. Сулико что-то прокричала по рации по-свански или по-грузински, ей что-то ответили.
– Что ты им сказала?
– спросил я Сулико.
– Выбрали дичь для охоты - зелёного берета, героя войны, американца, у него заслуженная Почётная медаль Конгресса, - смеясь отвечала Сулико, - они мне не верят.
Я улыбнулся. Насчёт Почётной медали Конгресса Сулико угадала. Угадала и насчёт зелёного берета. Только не американского, а русского.
Голубого берета, из Войск Дяди Васи.
– Скажи, чтобы соединили с Траутмэном, я с ним поговорю по-английски, - сказал я, - какие позывные у командира?
– Один, три, семь, семь. "Вожак Стаи" в "Волчьем Логове" два, шесть, восемь, - поспешно ответил пойманный с поличным пилот. Он подскочил ко мне и, щёлкнув металлическими оковками каблуков американских ботинок, заискивающе произнёс, путая грузинские и русские слова:
– Я механик, работал на заводе. Радио, рация готова... Господин пленный, господин майор, прошу учесть, господин полковник что я механик... Летать умею случайно... Ваше превосходительство, я простой работяга... У меня трое детей... Товарищ генерал полковник, я должен вернуться!
– Аромат-то какой, - вдыхая воздух, заметил я, - божественный!.. Чего он хочет?
– Боится, что расстреляешь. Просит учесть, что он механик, словом, многодетный рабочий,..
– ответила Сулико.
– Это я понял...- оглядывая местность, выбирая позицию для засады, в раздумье сказал я, - подай сюда, многодетный, наушники!
Взяв наушники с микрофоном, глубоко вздохнул. Мой голос был хриплым и измученным. Я давно не говорил по-английски.
– Один, три, семь, семь, - начал я с бруклинским прононсом, - "Одинокий Волк" вызывает "Волчье Логово", два, шесть, восемь, "Вожака Стаи".
– Я два, шесть, восемь, - "Вожак Стаи", - ответил Траутмэн с оксфордским акцентом, с английским сленгом кокни, и с фальшивой радостью.
– Где ты, Волк? Говори координаты!
– Траутмэн, - прохрипел я в микрофон, - готовь гробы для спецназа, я до тебя доберусь!
Из динамика послышалось, как кто-то изумлённо охнул. Я выключил и разбил рацию.
5. Уничтожение грузинских собак
Спецназ я раздразнил, наступило время принимать решение.