Шкатулка дедушки Елисея
Шрифт:
Всё погибло. Россини, оглянувшись, воскликнул:
— Дверь приоткрыта, господа! Сюда могут войти! Скорей, нам здесь больше нельзя оставаться…
Музыканты быстро погасили свечи, комната погрузилась в темноту, и я ничего больше не мог увидеть, только слышал, как запели тревожно коридорные половицы — до, ре, ми, фа… — гости уходили всё дальше, всё дальше… Наконец, в доме воцарилась полная тишина. Кот, с мышью в зубах, шмыгнул в коридор. Я-за ним. Запер осторожно дверь. Положил на место ключи. Пришли мы в мою комнату. Я забрался под одеяло и, конечно, долго не мог заснуть. Угораздило же эту несчастную мышь так не вовремя выйти на прогулку!
Минут через пять я услышал
— Ну и балда же ты! — сказал я ему в темноту.
Он перестал мурлыкать. То есть он понял меня правильно. Ко мне на постель этот шельмец не пошёл — удалился куда-то к печке. «Ну, ладно. Обижайся сколько угодно. Всё равно ты балда», — подумал я и повернулся на другой бок.
VIII. Машенька
— Маша, Маша, Машенька! — сказал мне однажды Вовка (он при этом раскачивался на стуле, глаза его были зажмурены). — Мы с тобой до сих пор ничего понять не можем. А ведь всё просто: мы попали в СКАЗОЧНОЕ МЕСТО. Тётушка Эрнестина на самом деле не тётушка, а лесная колдунья!.. Наш дом — заколдованный замок. Мы не должны удивляться. Что ж делать, если нас тут всех заколдовали?
— Ох, не знаю, — ответила я. — Если это так, то я хотела бы, чтоб кто-нибудь нас побыстрее расколдовал. Иначе мы совсем разучимся спать по ночам.
— Скажи, пожалуйста, — вдруг спросил меня Вовка, — почему все знаменитые музыканты так любили писать грустную музыку?
— Ну, это-то понятно, — ответила я. — Мало кто из них мог бы сказать, что прожил счастливую жизнь. Суди сам: Бетховен в старости был глухим и одиноким, Шопен умер от чахотки вдали от родины, Чайковский с детства скитался, Моцарт угас в расцвете лет, Бах нуждался всю жизнь…
— Но должна же быть справедливость на свете! — возмутился Вовка. — Надо, чтоб хоть где-нибудь им было хорошо… Как ты думаешь, если бы они у нас здесь поселились, они могли бы быть счастливы?
Я пристально посмотрела на Вовку. Неужели у него те же ночные галлюцинации? Только этого нам не хватало.
— Успокойся, — очень сухо ответила я. — Жить в нашем доме — не слишком большое счастье, я не думаю, чтобы им очень этого захотелось. Они предпочли бы жить в каком-нибудь тихом месте, а не в музыкальной шкатулке, которую сделал наш дед.
— Значит, ты уверена, что ночная музыка — дело его рук? — удивился Вовка и посмотрел на меня так испытующе, что я отвела глаза.
— Трудно сказать… Я об этом ещё не думала, — слукавила я и, чтобы переменить тему разговора, взяла пожелтевший газетный листок, найденный в дедушкином секретере: — Вот послушай-ка, я тебе прочту интересную заметку, её наш дедушка зачем-то вырезал и сохранил.
— Давай! — сказал Вовка.
И я начала читать:
«Вчера днём посетители нашего цирка могли наблюдать удивительную и необъяснимую сцену. Во время представления тигр по имени Руслан вдруг забеспокоился и стал проявлять признаки агрессивности. Дрессировщик, несмотря на все его старания, не мог справиться со зверем… Это привело к ужасной развязке: тигр, прыгнув с помоста, подмял его под себя. Ещё минута — и могло случиться непоправимое!
Как вдруг из рядов публики, которая вначале опешила, а затем повскакала с мест, выскочил на сцену человек с флейтой в руках. К изумлению всех присутствующих, он встал неподалёку от места происшествия, и… заиграл! Тигр Руслан оставил свою жертву, отполз, рыча, назад и повернулся к отважному музыканту. Тот продолжал играть, как ни в чём не бывало. Из его флейты
Тут опомнился и поднялся с места дрессировщик. Помятый и окровавленный, с хлыстом в руках он шагнул было к своему свирепому воспитаннику, но музыкант крикнул ему: «Не двигайтесь!» — и продолжал играть.
После этого зрители стали свидетелями настоящего чуда: тигр прижался к полу, положил на лапы голову, стал блаженно жмуриться, вздыхать, и вообще показывал вид, что ему ужасно нравится флейтист и его музыка! У него был вид меломана, наслаждающегося симфонией Моцарта.
Тем временем принесли на сцену клетку. Музыкант увидел это и переместился к дверце клетки, не прекращая своей игры. Но темп его игры, пожалуй, несколько ускорился. Тигр поднялся на лапы, заурчал (это урчание до смешного напоминало кошачье мурлыканье) и покорно вошёл в клетку! Зал разразился бурными рукоплесканиями. Укротитель, конечно, не мог в этот вечер продолжить свой обычный номер, но зрелище, показанное флейтистом, с лихвой возместило публике её неоправдавшиеся ожидания.
К сказанному мы можем лишь добавить, что, как это ни огорчительно для нашего корреспондента, таинственный храбрец не захотел назвать себя и отказался давать интервью».
— Ёлки-палки!-сказал Вовка после того, как мы прочли заметку. — Ёлки-палки! Ведь это же, наверно, и был наш дед!
— Откуда ты знаешь?
— А кто же другой, по-твоему?
Против Вовкиной логики я ничего не могла возразить. Но заметка меня потрясла. Что же, выходит, музыкальные подвиги Орфея — действительно не выдумка?
— Постой, — пробормотал Вовка и хлопнул себя по лбу. — Не этот ли инструмент они ищут?
— Кто это «они»?
Вовка посмотрел на меня испуганно и отвёл глаза:<
— Это я так… Ты не обращай внимания.
IX. Кот Амадей
Сегодня ночью, друзья, я решил пойти на разведку один. Ужасно мне было стыдно перед Хозяином за эту позорную историю с мышью… Нехорошо получилось. Тут я должен быть самокритичным — Хозяин прав. Но всё равно не надо было ему звать меня «балдой». Он должен знать, что три вещи доводят меня до помешательства: злая собака, сырая рыба и, конечно, живая мышь. Тут я забываю обо всём… Очень жаль, но ничего не сделаешь.
Итак, я отправился ночью один к Музыкальной Комнате. Мне пришла мысль подкараулить наших «гостей»: очень хотелось ещё раз посмотреть, как они проходят через стену. Но я опоздал. За дверью уже звучала музыка.
Кстати, о музыке.
Знаете ли вы, кто любит её больше всех? Мы, чёрные коты. Я говорю совершенно серьёзно. Если среди нас встречаются особи, не слишком развитые в этом отношении, то здесь не наша вина: не всякому коту везёт на музыкального хозяина.
Мне-то повезло, и ещё как! Сестра Хозяина очень много играла в моём присутствии. Были случаи, когда она специально предупреждала меня: «Слушай внимательно, Амадей! Это написал твой тёзка» — и я уже заранее знал, что услышу музыку Моцарта. Поэтому пусть вас не удивляет, что именно музыка Моцарта мне нравится больше всего! Она очень сильно на меня действует, в каком бы настроении она ни звучала. Весёлый Моцарт заставляет меня бегать по комнате и забавляться шнурками от оконных занавесок. Печальный Моцарт вынуждает меня так безнадёжно грустить, что я теряю аппетит… Но слушать хочется ещё и ещё.