Школа для толстушек
Шрифт:
– Я думаю, – Вася сделал шаг в сторону и прислушался к своей пояснице, – ты отомстить хотела. Нашла с кем! С грузином!
– Тофик азербайджанец, – поправила Поля.
– Один черт!
– А кухни отличаются.
– Выяснила! – ядовито усмехнулся Вася и сделал два маленьких шага. – Он тебя просветил! Прямо на кухне этим занимались?
– Я и раньше знала. Чем занимались? Ой, Вася, как мне тебя убедить? Хочешь, поклянусь? Родными поклянусь?
– У тебя столько родни, что можно до скончания века клясться. Если бы не ремонт
– За что? – взвыла Поля. – Невинная я!
– Слезай с кровати, невинная, – жестоко потребовал Вася. – И не тряси передо мной грудями! Не поможет!
Поля торопливо встала, Вася медленно и аккуратно лег на согретое супругой место. Она совершила еще несколько попыток примирения, но Вася был как скала. Вернее, скульптура.
Олег вскочил молча. Ни слова не говоря, распахнул шкаф и стал выбрасывать из него свои вещи. Ксюша, естественно, голая, по пояс укрытая простыней, села на кровати, спустив ноги на пол.
– Почему, – спросила она сдавленным голосом, – ты не хочешь жить со мной просто так, не расписываясь? Ведь ты свободный человек, – завистливо вздохнула она.
Олег не отвечал. Он мог бы, конечно, сказать, что после развода дал себе слово сожрать паспорт, но никогда больше не переступать порог ЗАГСа. Он думал, что его бульдозером не задвинуть в семейную жизнь. А потом встретил Ксюшу. И полюбил так, что обо всех клятвах забыл. Он хотел, чтобы она принадлежала ему – по праву, по закону и от головы до кончиков ногтей. Ни один автомобиль он так не желал! Ксюша не просто наплевала ему в душу – она надругалась над самым святым. Вчера он чуть концы не отдал. Лежал беспомощнее младенца и пальцем пошевелить не мог. Провалился в сон как в черную яму, но силы появились.
Олег достал свой старенький чемодан и стал складывать в него немудреные пожитки.
Ксюша усвоила, что слова, слезы, уговоры на Олега не действуют. Если что-то решил – не отступится, пока в сознании. Не оглушать же его ударом настольной лампы по голове? Да и драться Ксюше не хотелось. Ей хотелось выть и кататься по полу, как давеча в лесу катался Костик. Олега истериками не образумить. Перешагнет через нее и уйдет навсегда.
И тут Ксюша сделала то, чего от себя никогда не ожидала. В самой своей низкой униженности перед Костиком она бы до подобного не опустилась.
Ксюша встала, подошла к порогу и встала на колени, спиной к двери, лицом к Олегу.
– Я тебя умоляю! – сказала она. – Заклинаю! Не уходи! Не бросай меня!
Олег всякое видел в жизни. Но чтобы голая женщина, перед ним на коленях, да еще Ксюша – гордячка, каких поискать! Он растерянно опустился на стул:
– С ума сошла? Встань!
– Если ты уйдешь, – Ксюша твердила как в трансе, – я руки на себя наложу!
Наложит – видел ее решимость Олег. Он почувствовал внезапный страх – страх ответственности за чужую жизнь, за жизнь человека, прекрасного
– Встань! – повторил Олег.
– Ты не уйдешь?
– Не уйду. И оденься сейчас же! – приказал он. Ксюша встала и накинула халатик.
– Я не могу тебе объяснить, – начала она.
– Все и так ясно, – прервал ее Олег. – Ты встретила мужика.
– Да, – растерянно подтвердила Ксюша, – но не в смысле…
– Заткнись! Сказал – останусь, значит, останусь, пока… Пока!
Олег злился на себя, но иначе поступить не мог. И сидеть на месте ему не сиделось. Стал вынимать из чемодана вещи и обратно вешать рубашки на плечики в шкаф. Как идиот! Как малодушный слабак!
Если бы он посмотрел в этот момент на Ксюшу, то увидел в ее глазах столько любви и восторга, сколько бывает у многотысячной толпы католиков, вместе взятых, при появлении папы римского.
Но Олег избегал встречаться взглядом с Ксюшей. Что с ней делать, что делать с собой – он не знал. Он чувствовал себя комфортно, только когда жизнь – вчера, сегодня и завтра – подчинялась понятным правилам, вроде функционирования двигателя внутреннего сгорания. Двигатель мог испортиться, поломку сразу не найдешь. Тем интереснее находка!
Все ясно и конкретно, даже если в поплавке карбюратора невидимая глазу трещина. Но если ему говорят, что двигатель захлебывается от магнитных бурь, от вспышек на солнце, Олег чувствует себя идиотом. Как сейчас.
В дверь постучали.
– Да! – откликнулся Олег.
Поля зашла в комнату и, не здороваясь, стала уговаривать Олега:
– Я очень тебя прошу! Пойди к Васе! Поговори с ним. Марка я уже привела. Объясни ему, дураку набитому, ой, как я его люблю, что он ошибается в отношении меня и измены.
О Васиной измене все были наслышаны. Никакого желания обсуждать похождения Полиного мужа у Олега не было. Но и куда сейчас податься, он придумать не мог.
Конвоируемый Полей, Олег был доставлен в соседнюю комнату, голубую спальню. Ее обстановка состояла из встроенного шкафа с зеркалом, двуспальной кровати, низкого столика и двух кресел. На одном сидел Марк, на второе уселся Олег. Вася лежал на кровати на боку. Укрытый по грудь простыней, он напоминал римского патриция на пиру.
У каждого из мужчин сегодняшним утром личная жизнь совершила такие кульбиты, что не до чужих акробатических этюдов. И делиться своими проблемами интимной жизни было не в их правилах.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Марк Васю.
– Лучше. Простреливает, но не насквозь. Как погода?
– Дождь обещают, – ответил Марк. Снова повисло тягостное молчание.
– «Динамо» с ЦСКА играют, – подал голос Олег.
Вася и Марк кивнули, не высказывая желания обсуждать спортивные матчи.
– Антисемиты, арабы совсем обнаглели, – заметил Вася. – В Израиле теракт.
– Арабы тоже семиты, – механически возразил Марк. Политика сегодня никого не занимала. Помолчали.