Школа Добра
Шрифт:
З-з-зараза! Запретила же себе его так называть!!! Удрала под веселый хохот. Позорище! И отправилась на поиски вчерашних собутыльников, через дамскую комнату и душевую, само собой.
Собутыльники нашлись все и сразу. И даже еще до того, как я в душ попала. Потому что все дрыхли в нашей с Могилой комнате. На моей кровати Тищенко нежно обнимал Веника, рядом с Могилой дрыхла Зарянка, ну, а джинн забурился в гости к Вепрю.
Я тихонько схватила полотенце и удрала в душ. Что-что, а выяснять, знает ли вся честная компания, где я провела ночь, не очень-то и хотелось. Да,
– И что с ним теперь делать? – вздохнула Зарянка. – Жалко, живой же...
– Живой... – прошипел Динь-Дон. – Экспериментатор этот чертов... Сколько твоя вода на него действовать будет. Обещал же, что к утру развеется...
– Обещал, – покаялся Тищенко.
– С другой стороны, – размышляла фейка, – по поводу овоща пусть теперь у Юлки голова болит.
После последних слов все дружно поморщились, а я возмущенно эйкнула:
– Почему это у меня?
– А мы его тебе вчера подарили! – обрадовано вспомнил Веник и по лбу себя хлопнул.
– Не вопи! – зашипели на него со всех сторон. – Разорался он...
– Свиньи вы, – возмущалась я, когда мои вчерашние собутыльники разбредались по своим комнатам, повесив на меня дрыхнущего пьяного овоща. – Это не подарок! Это вредительство какое-то...
– Не переживай! – успокоил на прощание Амадеус. – Ты лучше это... записывай все в тетрадочку... Мне бы эксперимент завершить, а?
***
Как вышло, что ночь после спонтанного празднования своего дня рождения я провела в комнате их темнейшества, так и осталось для меня загадкой. А все потому, что не хватило смелости рассказать друзьям, где я ночевала. Кроме того, и все равно Зарянка намекнула между делом, что для нее вчерашний день закончился на мандариновице... А я все-таки до брусниковицы все помнила... Ну, или почти все.
Спрашивать же о событиях пропавшей ночи у Александра... К черту его! Если честно, я от него банально пряталась и по территории школы передвигалась перебежками, лишь бы только его не встретить. А это было чертовски утомительно, потому что свое нелогичное поведение приходилось скрывать даже от друзей. Ну, не объяснять же им мою внезапную александробоязнь!
Вообще, во всей утомительной истории с днем рождения был только один положительный элемент: говорящий кабачок Григорий, как бы дико это ни звучало. Алкоголикам, которые мне его подарили, я об этом, конечно же, не стала сообщать.
Придя в себя наутро после празднования, Григорий первым делом извинился за свое поведение. Мы с Могилой просто в осадок выпали от такой вежливости. Ни один из наших собутыльников, кстати, до этого не додумался. Затем кабачок сообщил, что быть подаренным на шестнадцатый день рождения такой очаровательной и милой девушке, как я – это просто нереальная честь. И что он постарается не подвести, оправдать и все такое. Помимо прочего, Григорий отказался от ног, потребовал горшок с землей, поселился на подоконнике, молчал и притворялся овощем, когда в комнате появлялись посторонние. И еще он подружился с Вепрем.
Однажды,
– Капец! – промямлила Могила.
– Игорный дом! – вынесла свой вердикт я.
– А что, – возмутился Вепрь. – Не с вами же, безголовыми, играть. Я на вас три месяца угробил, а человек за один вечер понял, что к чему.
Человек... Н-да...
А между тем шел четвертый месяц моей учебы.
Занятия по стратегии и тактике никто не отменил, и на нас еще два раза нападали. Правда, такой абсолютной победы, как в первый раз, у нас больше не получилось.
Лабораторные часы по моему "пуговичному казусу" не привели ни к какому результату. То есть, снаряды, как их обтекаемо называл Вельзевул Аззариэлевич, лично помогавший мне с исследованием, работали только в том случае, если их заряжала я сама. И если в качестве подсобного материала использовались пуговицы из подаренной шкатулки. Ну, или любые другие, конечно.
От домашних не было слышно ничего. И я уже даже начала думать, что Сандро признал-таки поражение и успокоился. А потом меня похитили.
Дело близилось к празднованию Ночи Разделения Миров. И все общежитие запасалось ведрами, тазиками, склянками, колбами и бутылками. Потому что администрация категорически запретила устраивать ежегодные водные баталии и предупредила, что ровно в полночь воду на территории Школы отключат. Как будто это могло нас остановить.
В этой битве Динь-Дон с Зарянкой и Амадеус не были в нашей команде, потому что, по сложившейся традиции, воевали факультетно. Задача перед игроками стояла простая: облить противника водой и при этом не попасться администрации и, упасите боги, светлые и темные, ночному коменданту, вездесущей Леониде Юлиановне.
Первой ошибкой, которую допустил Вельзевул Аззариэлевич, начиная этот учебный год, если не считать мое зачисление в Школу Добра, конечно, стало введение в обязательную программу такого предмета, как Основы тактики и стратегии. Второй ошибкой, опять-таки, это если про меня забыть, было пригласить такого талантливого и преданного своему делу преподавателя, как Зерван Да Ханкар. Ну а уж выделять мне три часа на то, чтобы я научилась виртуозно пользоваться пуговицами, было просто недальновидно.
Потому что, если верить старожилам, этот год стал первым, когда к праздничным водным сражениям было решено подойти с научной точки зрения. Адмиралом единогласно – мое мнение в расчет не принималось, я пряталась за колонной – был избран Александр Виног. И пусть не врет, что у него в родне нет Темных богов. Потому что, когда он, возвышаясь над нашей предметницкой радостной черно-серой толпой, вещал о том, как мы впервые за долгое время одержим победу в праздничной битве, лично я
от него глаз не могла оторвать. Пялилась на него из-за колонны, такого темного, высокого, с вечной челкой ниже бровей. И мне прямо до чесотки захотелось подойти, протянуть руку и убрать волосы, чтобы узнать, наконец, какого цвета у него глаза. А действительно, какого цвета у него глаза? И главное, зачем мне так срочно понадобилась эта информация?