Школа Добра

Ли Марина

Сама… еще бы вот она это поняла, было бы вообще все замечательно.

***

Рассматривая свое отражение в зеркале, я рассуждала о том, как долго может продержаться человек, если в его распоряжении есть кран с горячей и холодной водой, лавандовый шампунь, два кусочка мыла и несколько полотенец, по виду, тоже несъедобных.

Есть ли шанс, что Алекс покинул наблюдательный пост и у меня получится сбежать? Прижалась ухом к двери, чтобы подслушать, что там в спальне в мое отсутствие происходит. И почти в тот

же момент по отгораживающему меня от Винога препятствию стукнули костяшками пальцев и радостным голосом сообщили:

– Ты скоро? Зоопарк твой привезли…

И почти сразу, еще до того, как я успела задуматься над словами Алекса, до меня долетело:

– А не спеть ли мне песню о любви,

А не выдумать ли новый жанр.

Попопсовей мотив и стихи.

И всю жизнь получать гонорар.

Проклятье! Надо выходить, пока этот коварный певун что-то действительно смущающее не запел. Или слишком информативное и секретораскрывающее. Хотя какие теперь могут быть секреты, когда все так обернулось. Была ты вчера, Юлка, девушка свободная и счастливая, а сегодня вдруг замужняя и непонятно какая. Я показала своему отражению язык и гордо, маскируя подгибающиеся колени под смелую походку, вернулась на эшафот. В смысле, в спальню.

Зоопарк действительно вернулся. И мою маму зачем-то с собой привез, что моего новоявленного мужа, судя по всему, не очень радовало.

– Вообще не понимаю, зачем вы к постороннему человеку обращались, когда я сама могла свою дочь осмотреть.

– Вы были далеко, – уныло и явно не в первый и не во второй раз напомнил Алекс.

Мама на это ничего не ответила, но губы недовольно поджала и жестом велела мне на кровать сесть. Заглянула мне в глаза, за руки подержала.

– Как ты себя чувствуешь, детка? – спросила таким ласковым голосом, что я немедленно обвила ее шею руками и, уткнувшись носом во вкусно пахнущее платье, всхлипнула.

И все. Потому что рассказать ей о том, что произошло, не могла. Ну, вот никак просто. Признаться, что позволила призраку воспользоваться своим телом? Боюсь, папа мне этого не простит. Да еще и накажет обязательно. Тут подумалось о том, что я же теперь дама замужняя и можно не бояться того, что папенька сладкого лишит или еще чего. Бросила быстрый взгляд на Алекса... И все равно решила ничего маме не рассказывать.

Всхлипнула расстроенно и честно призналась хотя бы в одном:

– Испугалась очень сильно.

– Все уже позади, малышка, – мама погладила меня по спине, тихонечко укачивая. – Все позади. Бедняжка моя, устала?

Громкий и жалостливый всхлип. Я не специально, но когда мама говорит таким тоном, у меня просто не бывает другой реакции.

– Конечно, устала. Скажи, глупые вопросы, мама, задаешь... Домой хочется?

Исподтишка посмотрела на хмурящегося Алекса и кивнула.

– Во дворце неудобно, все чужое, я понимаю... – Виног закашлялся в углу, а мое вжелетоплакательное настроение исчезло, словно его корова языком слизала. – Ну, потерпи. Папа сказал, что какое-то время тебе придется побыть при дворе, сама понимаешь, последние события...

– Элеонора Витольдовна! – приступ кашля у

моего, кажется, бывшего мужа прошел, но снова появился, потому что на сцену под кабачково-мышиное хихиканье снова выполз Звездинский, люблю его:

–Hе веpь мне, милая, не веpь, не веpь, не веpь.

Очнись хоpошая, очнись, очнись, очнись.

Hе веpь мне, милая...

Закончить ему не позволили, прервав на середине куплета, а некоторым, между прочим, хотелось дослушать.

– Достал этот балаган! – рявкнул Алекс. – Все вон! То есть... э-э-э... все вон, а вы, Элеонора Витольдовна, не были бы столь любезны, оставить нас наедине? Нам с вашей дочерью многое надо обсудить... Если ей, конечно, состояние здоровья позволяет...

Мама скомкано простилась, Винога нехорошим взглядом прошила и вышла вон. Я в ауте! Это как понимать? Сговорились за моей спиной?

Ну, ладно! На Алекса посмотрела недовольно и, надеюсь, издалека заметно, что обиженно, а он, скрестив руки на груди, ждал, пока мой зоопарк выполнит его приказание. Балбес, Григорий с певуном, между прочим, неходящие! Видимо, до парня до самого быстро дошло, что гора никуда не пойдет, и Магомету придется самому ее в ванной запереть. Он так и поступил. Брезгливо, двумя пальцами, поднял со стола Звездинского и ухватил горшок с Григорием второй рукой. Вепрь открыл было рот, чтобы возмутиться и сказать что-то важное по поводу происходящего, но присмотрелся к моему теперь уже точно бывшему мужу повнимательнее и ретировался в указанном направлении молча.

– Врун несчастный! – обиженно выкрикнула я в спину Алекса, но он не обиделся. Наоборот, дверь в ванную запер, избавив меня от последних защитников, и улыбнулся удовлетворенно:

– Не-а, счастливый.

И неспешно к кровати двинулся, а на кровати-то я сижу! Эх, надо было, пока он ванную запирал, место дислокации поменять! Но метаться поздно. И несолидно как-то.

Алекс опустился на постель рядом со мной и левой рукой мою правую ладонь поймал. А я сидела, не шевелясь, уставившись в одну точку на стене, чтобы ни у кого сомнений не возникло, что я зла и...

– Обиделась? – дотронулся губами до кончиков моих пальцев. – Ну, прости, Юл. Не смог удержаться.

Молчу и не обращаю внимания на тепло, которое от пальцев уже коварно до локтя доползло. Скосила глаза и ахнула. Это не тепло! Это нахал этот мою руку поцелуями покрывает, нашептывая ласковым голосом:

– Ну, не дуйся... Хотя дуйся! Ты такая хорошенькая, когда злишься...

– Врун, – повторила я, пытаясь свою конечность у него отобрать, хотя она, конечность, сопротивлялась больше мне, чем ему.

– В главном я не соврал, – Алекс перестал бороться с моей рукой. Он просто обнял меня за талию и к себе на колени перетащил. – Во-о-от! Так гораздо удобнее... О чем это я?

Зарылся носом в мои волосы, выискивая мягкое местечко за ушком.

– Допустим, это не наш дом, – вздохнул печально. – Но спальня совершенно точно и официально наша общая. Кто хочешь, подтвердит.

Я вспыхнула и от стыда лицо руками закрыла.

Как-то все неправильно. Я себе все не так представляла.

– Так нечестно! – наконец смогла выдавить из себя я.