Школа одаренных переростков
Шрифт:
Олег протянул мне коробочку. Я с сомнением повертел ее в руках.
— Да ты открой, посмотри. Не бойся, не взорвется.
В коробочке лежал прозрачный кубик, в который был впаян миниатюрный макет «Инкубатора» — с куполом, пальмами и бассейном.
Макет — не совсем точное слово: там крошечные пальмы покачивались на ветру, вода в бассейне слегка рябилась, по дорожкам беспечно прогуливались шестеро ребят, среди которых я узнал и себя, постриженного под курсанта милицейской школы.
Интересная безделушка. Маме наверняка
Я спрятал сувенир в сумку — вместе с тетрадью, естественно. При этом еще успел заглянуть украдкой на первую страницу: нет, моя писанина пока еще никуда не исчезла.
— Вот билет на поезд… — продолжал Олег. — Да, на поезд, не обижайся, мы должны экономить, да и срочности теперь уже нет. А это — деньги на дорогу и на первые расходы по возвращении. Можешь не сомневаться, рубли настоящие.
— За билет — спасибо, — сказал я. — А деньги — это, наверно, лишнее.
— На Земле, друг мой, еще нет такого места, где деньги были бы лишними, — возразил куратор. — . Мы ж тебя оторвали от дел, и за это полагается компенсация. Еще вопросы есть?
— Есть, — сказал я. — Только не вопрос, а скорее просьба. Не стирайте у меня в памяти хотя бы таблицу умножения. Обидно будет учить ее заново. Я уже не в том возрасте…
Биоробот нахмурился.
— Что-то я тебя не понимаю, парень, — проговорил он. — О чем ты толкуешь?
— Не надо придуряться, — обиделся я. — Конечно, вы сотрете всё, что считаете нужным.
— Сотрем… где?
— Я же сказал: у меня в памяти.
— У тебя в памяти? — удивился Олег. — А разве мы туда что-нибудь записывали?
— Ну, как же: мнемонику, эвристику, ту же орнитологию, алгебру, шестнадцатеричную систему исчисления… да мало ли что.
— Но ты же это понял и выучил сам. Хочешь — помни, хочешь — забудь, это твои заботы.
— А чтение мыслей?
— И этому тоже ты сам научился. Возьми и разучись.
— Ну, а вообще всё, что было… могу я это помнить?
— О Господи, — куратор вздохнул. — Все-таки вы ущербный народ. Да разъясни ты мне наконец: что было? где было? когда и с кем?
— Со мной.
— Так это ж с тобой, а не с нами. Как же мы можем заставить тебя это забыть? Захочешь — сам позабудешь.
Всё это не очень укладывалось у меня в голове.
— Но тогда я, наверно, должен соблюдать какую-то тайну эксперимента… — неуверенно сказал я. — И этот сувенир… не слишком ли рискованно?
— В каком смысле?
— Я же не смогу его никому показать.
— Глупости, — сказал биоробот. — Показывай кому угодно — с любыми комментариями. Всё равно тебе не поверят. Придется потрудиться и измыслить подходящую версию. В этом мы всецело на тебя полагаемся.
"Врешь на голубом глазу, — подумал я за блокировкой. — Так мы тебе и поверили".
А вслух скромненько сказал:
— Спасибо. А ты… А вы что собираетесь делать?
— То, что делали. Тебе же Егоров сказал:
— Новый набор? — обрадовался я. — Значит, наши все отказались?
— Понятия не имею, — ответил Олег. — Меня от этой группы отстранили.
— Из-за меня?
— Из-за кого же еще? Ты, братец мой, меня вчистую засветил. Старичками теперь будет заниматься другой коллега, ты его не знаешь, да и незачем тебе его знать. А я должен голову ломать, как набрать новеньких. И хочу тебя предупредить: если ты и в этом будешь чинить мне помехи, я достану тебя из-под земли. И оторву тебе башку в натуре, можешь не сомневаться.
Нет, все-таки блокировка — замечательная штука. Жалко, если она пропадет. Идею насчет Навруцкого я запрятал так далеко, что даже сам позабыл, за которым из блоков она теперь притаилась.
Но не мешало и подстраховаться.
— Да не собираюсь я чинить вам помехи, — сказал я как можно небрежнее. — Очень надо. Спасайте свою стаю, если сможете. Даже совет могу дать.
— Совет? Какой?
— Разместите объявление в газете.
Это был ход на опережение: пусть анонимы думают, что я окончательно смирился. И если они примут мой совет, у нас с Аркадием Борисовичем появится дополнительная улика.
Какая улика? Естественно, газетное объявление. Его можно и к делу подшить.
Но стриженого куратора моя идея в восторг не привела.
— В газете? — с сомнением произнес он. — Ты это всерьез?
— Конечно. Расклеивать листочки на фонарных столбах — это, простите меня, ребячество. Вы же не щенков покупаете. Только уж, пожалуйста, пишите всё как есть. Так и так, принимаем подростков на учебу с перспективой навечного выезда за пределы планеты Земля. Предпочтение отдается друзьям пернатых, которые не любят курятину и не разоряют гнёзд.
— Замечательная идея, — сказал Олег. — На такое объявление откликнутся только психи. А нам нужен здоровый биоматериал.
— Придут и здоровые. Из любопытства придут.
— Сомневаюсь. Но за совет спасибо.
— Пожалуйста.
— Ну, что ж, — проговорил Олег, — присядем на дорожку, как водится у вас в России.
Мы сели, помолчали.
— Ничего своего не забыл? — спросил Олег, вставая.
Я молча покачал головой, поднялся и вскинул на плечо свою сумку.
95
Выходя на площадку, я невольно замедлил шаги.
Но предосторожность оказалась излишняя: лестница была уже восстановлена.
Мы молча спустились в вестибюль, вышли в обугленный сад.
На дорожке среди черного мусора корчилась стрекоза с обгорелыми крыльями.
— Фот что ты нателал, Алёша, — явственно прошептала она.
— Извини, — сказал я.
— Та латно уш, — ответила она.
Но больше сказать ничего не успела, потому что Олег раздавил ее ногой.