Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
Шрифт:
– Ох, ты меня в грех вводишь, на что только мне не приходится идти ради твоего удовольствия, – попричитал для вида Мухаммед и потянул Таньку в ванную.
Танька охотно принялась раздеваться, но Мухаммед ее остановил:
– Не надо, посторонние могут зайти – некрасиво будет. Дай-ка я тебя обниму, а ты приласкай его немножко…
Мухаммед усадил Таню на край ванны, расстегнул штаны, вынул из трусов Иван Иваныча и ткнул его в лицо девочке:
– Поцелуй его, пожалуйста.
Он вдохновенно приподнял брови, закрыл
Таня привычно схватила Иван Иваныча рукой, но парень запротестовал:
– Нет, нет, только губками, не обижай его, он так ждал нашей встречи!
Мухаммед снова откинул голову в ожидании, только на этот раз еще сунул руку Тане за пазуху и больно ухватился за левую грудь.
– Да, да, вот так, молодец, возьми его весь, осторожней, только губками, ой да, да, молодец, да, сейчас, вот уже сейчас…
«Левша он, что ли?» – Таня в первый раз обратила внимание, что парень больше любит левую грудь, чем правую. Времени обдумать этот нюанс у девочки было предостаточно: Мухаммед не собирался завершать процесс, ему было хорошо.
А вот Тане не очень. Слезы смешались со слюнями, впридачу постоянно возникали рвотные позывы.
– Расслабься, солнышко! Не напрягайся, и не будет этих неприятных ощущений! Ты мне даришь такое наслаждение-е-е!
Голос Мухаммеда улетел вверх, в фальцет.
– Не надо глубоко, я давлюсь, – прервала занятие Таня.
– Не-не-не отвлекайся! – стал заикаться парень. – Вот сейчас уже, сейчас, еще чуть-чуть, сильнее, ну сильнее же… да, вот, молодец…
Таня дико устала и ждала только, когда все закончится.
Наконец-то Мухаммед заверещал женским голосом: «О-о-о-о-о!!!» – и, схватив Таньку за голову, засунул пульсирующего Иван Иваныча глубоко в глотку.
Танька подавилась, слезы снова брызнули из глаз, она вывернулась из рук Мухаммеда и стала откашливаться.
Мухаммед не обращал на нее внимания, завершая процесс саморучно. Он уже разговаривал непонятно с кем:
– Да, да! Вот тебе! Вот так, о-о-о, кайф…
Бурно завершив процесс, он прошел в комнату, лег на диван и затих.
– Тук, тук, тук! – вдруг раздался игривый мужской голос в прихожей. – Можно войти?
Тане навстречу шел тот самый плотник, который высаживал дверь. Только он был уже свежекрасен и с инструментами. И от него разило.
– Хозяйка! Дверь будем восстанавливать? Или так поживете? – бодро спросил он, помусолив тремя пальцами «денег дайте».
– Будем, конечно, будем, – засуетилась Таня. – Но у меня даже рубля не наберется. Вы можете сегодня дверь поставить, а завтра я деньги привезу?
– Дамочка, утром деньги, вечером стулья, – продемонстрировал слесарь хорошее знание классики. И нагло рассмеялся.
Мухаммед вышел из комнаты и направился мимо плотника к дверям.
– Здесь работы – тьфу! На пять
Плотник обиделся:
– Вот и надень, раз такой умный. Понаехали тут всякие…
Танька испуганно замахала руками.
– Все, все, все, не надо ругаться, Мухаммед, поезжай, я сама решу все вопросы.
Мухаммед недовольно пробурчал: «Пьянь подзаборная», – и вышел на лестничную клетку. Танька пошла его проводить.
– Ты справишься одна? Уговоришь его? Или оставь дверь так, а завтра раздобудем деньги и починим. Хочешь?
Танька помотала головой.
– Нет, Магомедик, хозяева в любой момент могут приехать, представь, что будет? Они нас сразу выгонят, а я за три месяца вперед заплатила. Не волнуйся, я уговорю этого дядьку.
Мухаммед взял Таньку за мордочку и чмокнул в нос.
– Люблю тебя! Мое счастье! Ты ангел и мой смысл жизни!
Она долго смотрела ему вслед через лестничные пролеты, а он на каждом этаже задирал голову вверх и посылал ей забавные воздушные поцелуйчики.
Плотник терпеливо ждал хозяйку.
– Дамочка, сломать проще, чем построить. Здесь очень много работы. Полное снятие старого покрытия с дверного полотна и короба до дерева; удаление трещин и выбоин; шлифовка дерева, шпаклевка, покраска двери, замена замка и регулировка дверной фурнитуры. Дай бог за неделю управиться! Так что вы не слушайте паренька, было бы так просто – каждый смог бы плотничать.
Таня была в замешательстве. С одной стороны, дверь надо обязательно ставить. Нет двери – нет квартиры. А с другой – где взять деньги?
– Сегодня я никак не смогу дать вам денег, может, мы все-таки сможем как-то договориться? – заныла Танька, взяв плотника за грязный рукав спецовки.
Плотник хихикнул, обнажив частичное отсутствие зубов.
– А этот чернявый твой парень?
– Да, это мой жених, – с достоинством ответила Татьяна.
– Небось, уже кувыркаетесь вовсю? – снова осклабился дядька.
– Мне не нравятся ваши вопросы, – честно ответила девочка. Как мама учила.
– Вопросы не нравятся, а кувыркаться нравится, – уточнил столяр. – Короче, хочешь – можем договориться. Поставлю я тебе дверь, так уже и быть. Но ты за это ножки раздвинешь, сделаешь мне приятно. И денег за ремонт я с тебя не возьму.
Танька выкатила глаза и завопила:
– Сбрендил что ли, дядя?! Да я в милицию сейчас заявлю!
– Пойди заяви, – одобрил плотник, – а я пока позвоню хозяйке квартиры. Здесь же Ольга Лукинична проживает? Вот сейчас прямо позвоню и доложу ей, что в ее квартире происходит.
Таня совсем растерялась. Хозяйка не должна ничего знать, иначе их выгонят и снова придется искать место для встреч, а денег больше нет.
– Я девственница, – гордо сказала девочка. – Может, как-нибудь по-другому договоримся?