Школа. Никому не говори. Том 2
Шрифт:
«Почти полночь. Где Сэро? – нервничал он. – Опять с какой-нибудь дурочкой шуры-муры водит. Он завязал балаган с Натой – пусть распутывает. И успокаивает Коробкина заодно».
Имир устал и засобирался домой, но ключи у ветреного близнеца. Чёрт! Стоило сразу забрать их, но приятная компания и алкоголь порядком расслабили. Отличнику иногда полезно отдыхать.
Юноша обошёл танцпол, посмотрел в парке – брата нигде не было. Кто-то видел его у сортира.
В мужском туалете воняло мочой. На полу – обрывки туалетной бумаги, мусор. Имир
Цыган насмешливо переглянулся с выходившим пареньком, подошёл к кабинке и присел на корточки. Узнав кроссовки брата, Имир встал и настойчиво забарабанил по дверце.
– Занято! – грубо рявкнули из-за двери.
Отличник усмехнулся и постучал снова.
– Занято, япона мать! Пошёл вон!
– Выходи, родственник, или я дверь выбью, – спокойно ответил близнец.
В кабинке засуетились. Дверь распахнулась, и перед Имиром предстала растерянная, смущённая Наташа. Помада размазана, причёска взъерошена и испорчена грубой рукой. Следом вышел Сэро, застёгивая штаны на ходу без капли смущения: «Какого рожна помешал?»
– Ключи дай. Я домой.
– Ну так я с тобой пойду!
– Нет. Ты ведёшь домой Дениса. Он пьян и постоянно хочет подраться.
– Сам доберётся, не маленький!
Имир открыл было рот, но поодаль стояла растрёпанная Ната, смущённо косясь на них.
– Это мужской туалет, – сухо напомнил отличник девушке.
Рыжая не ответила, лишь вопросительно посмотрела на Сэро, ожидая от него каких-то слов.
– Наталья, повторяю: это мужской туалет. Тебе здесь не место. Выйди за дверь.
– Но я хотела…
Девушка с надеждой уставилась на повесу. Он равнодушно кивнул на выход. Видимо, желая получить больше, чем пустой кивок, Ната продолжила глупо топтаться, чем окончательно разозлила Имира.
– Выйди, мать твою, вон! Мне с братом поговорить нужно! Тебе денег за обслуживание дать?!
Глаза девчонки налились слезами, и она быстро выскочила из помещения.
– Зачем так грубо? – обомлел Сэро.
– А ты зачем дурака валяешь? Эта простушка до тебя водилась с Коробкиным?
– Там всё было несерьёзно! – отмахнулся брат.
– А ты, смотрю, серьёзно: шашни в грязном сортире! Баб лапать больше негде? Дура коленками протирала зассанный пол, чтобы тебя ублажить. Получил? Доволен? Оно того стоило, Сэро?! Твой друг напился от обиды и злости, а его девушка непонятно где болтается. Дена надо проводить, и это сделаешь ты!
– Чхал я на всех! – вспыхнул повеса. – Никто не обязывал Дена встречаться с Ленкой! Похрен на его убогие подкаты! Никто не заставлял Нату работать ртом в зассанном толчке! Это их выбор! Сами захотели – сами получили! Какого чёрта ты наезжаешь и строишь из себя святошу?!
Имир подошёл к нему вплотную и холодно процедил:
– Это был и твой выбор тоже. Пора взрослеть. Отдай ключи.
Сэро достал связку из кармана и сердито передал брату.
– Спасибо. Дверь входную закрою, ключи спрячу под
Глава 2.
Всю неделю осенних каникул Люба планировала провести в читальном зале. Подальше от дома. Столько часов, сколько удастся. Идти тихоне больше было некуда. Друзей нет, только если к двоюродным сёстрам, жившим неподалёку от автовокзала, забуриться на целый день. Второй вариант являлся не особо удачным, но лучше так, чем находиться на Солнечном 27.
Старший брат временно поселился у родителей. Он завтракал, обедал и ужинал здесь же, и приходилось готовить на привередливого родственника безропотной Любе. Она стояла по несколько часов у плиты, накрывала на стол, а потом, опустив голову, выслушивала критику своих кулинарных способностей и нравоучения от обедавших старших.
Брат позволял себе курить не выходя из гостиной, лишь приоткрыв форточку. Шурик затягивался, медленно и вальяжно выпускал струи горького тяжёлого табачного дыма, задумчиво глядя вдаль, пока на столе стыла еда, только снятая с плиты, и начинал:
– Сестра, запомни! Порядочная девушка, если хочет выйти замуж, обязана быть хорошей хозяйкой. Твоя женская роль в обществе благодаря воспитанию матери должна быть тебе абсолютно понятна. Уборка дома, поливка огорода, готовка, закрутка припасов на зиму. Везде – чистота и порядок! Грязнуль никто не любит.
Александра Григорьевна спешно кивала в знак полного согласия с каждым словом старшего сына.
– Рукоделие важно! Умение вышивать, а лучше – шить. Чтоб семью в трудные годы одеть!
– Да, – согласился, затянувшись, брат. – И это тоже.
– Поэтому Любонька ходит в Дом творчества! Готовиться ко взрослой жизни, доченька, надо с юных лет! Потом поздно будет!
Люба, потупив взгляд, молчала, стоя у стены. Кружки вышивки и шитья в ДДТ были не популярны у подростков. Их посещали лишь Люба да парочка таких же тихих, стеснительных девушек. Другие ровесницы ходили на актёрское мастерство, в клуб моделей, на пение и танцы. Именно они были забиты желающими под завязку. Из помещений слышались ритмичная музыка, хохот, а посетительниц этих кружков вечно ждали у входа поклонники.
Неудивительно – школьницы хотели проявляться, наслаждаться юностью, выступать на публике, привлекать внимание противоположного пола, а не корпеть с нитками да иголкой над куском ткани. Любе в глубине души хотелось того же, но ей было страшно признаться себе в этом. Особенно когда мама бурно и категорически осуждала непрактичность современной молодёжи.
– Никому бездельницы и модницы не нужны, запомни! Пением да танцами сыт не будешь и детей не оденешь! А на сверстниц, вертихвосток и свиристелок, не заглядывайся! Одинокими останутся! Увидишь: жизнь всё на места расставит. Сейчас вокруг них парни прыгают, потому что хлопцам только одно надо! Сама знаешь, что.