Школа. Никому не говори. Том 2
Шрифт:
Люба признательно улыбнулась.
– Ситуация с Валентиной Борисовной… Когда ты оценку оспаривал…
– Да, помню, – кивнул старшеклассник. – Я тебя видел.
– Меня очень удивило, как ты спорил! Ты всегда слова для сочинений со словарными статьями выписываешь? Ко всем урокам аргументы в свою защиту подбираешь?
Отличник иронично усмехнулся.
– Наверно, ты хотела спросить, всегда ли я настолько доставучий зануда и вредный сухарь, но постеснялась?
– Ох, ладно! Раскусил! Примерно так.
– Хорошо! Вот мой честный ответ, Любаня: столь погано я себя веду только с Бортник.
–
– Нет, давно перестал. Кроме ведьмы Борисовны, никто из учителей оценки не занижает.
– Да ну?!.. Говорят, ваша училка по матеше в сто раз противнее моей классухи!
– Кто? Людмила Власовна? Вообще не противная! Строгая и требовательная, да. Уважает трудолюбивых. Слышал, в других классах на неё жалуются, но я не вижу причин для нытья. Власовна не режет оценки, доступно объясняет, не позволяет лишнего и предвзято ни к кому не относится.
– А с Валентиной Борисовной постоянно споришь?
– Есть такое! – задумчиво усмехнулся Имир. – С ней надо держать ухо востро. Только расслабишься – обязательно учудит!
Юноша протяжно вздохнул и спокойно продолжил пояснять.
– Борисовна в седьмом классе – едва увидела меня и Сэро – съязвила, что цыганам в школе места нет. Попрошайничать на вокзале некому будет.
– Вот грубиянка!
– А позже, когда мы не оправдали её надежд свалить с глаз долой, опять нахамила. Типа в нищих кварталах, где, по её мнению, наша прожорливая семейка поселилась, тусуется одно грязное ворьё. Влепила мне двойбан за сочинение, потому что, видите ли, уверена, что у нас в хибаре нет даже подобия стола для уроков, а значит, я списал.
– Ох, ужас! Борисовна может, верю! – сочувственно воскликнула Люба.
– Потом понеслась пурга про нелюбовь к тетрадям с сальными пятнами и предупреждение, чтобы мы такое приносить не смели. Сэро в ответку выдал про старую жирную жопу и измазанный дерьмом рот, вонь из которого золотые коронки не спасут.
– Охренеть!!!.. Твой брат, конечно, отжёг!
– А то! – рассмеялся Ибрагимов. – Короче, как понимаешь, урок был сорван. Русичка жутко разоралась, заявила, что отказывается от класса, в котором учится бессовестный грубиян и бездельник! Типа либо она, либо мы. Родителей к директору на ковёр вызвали. Отец прочитал Борисовне внушительную лекцию о достоинстве педагога. Недовольная Бортник такого не ожидала, соизволила извиниться, но удила закусила.
– Да уж, представляю…
– Не представляешь, поверь. Брат перегнул палку. Сэро отмочить умеет и никогда себе в этом не отказывает. С него как с гуся вода! Лично я понял, что надо быть со злопамятной Бортник внимательным, подбирать слова и отстаивать своё до конца.
– Тебе не нравится такое отношение?
– А кому оно может понравиться, Люба? Грымза допетрила, что мы больно кусаемся, а наши родители не безграмотные простофили и могут окунуть рожей в помои. Чума стала осторожнее, но не добрее. Это её выбор – вести себя с нами гадко. Ни я, ни брат первыми не начинаем – это золотое правило. С тех пор на уроках Валентины я всегда готов к защите и обороне. Больше читаю по теме, тщательнее готовлюсь. Если беру дополнительные материалы, то записываю источник, будь то ссылка
– И тебе не в лом с ней тягаться?
– Не в лом. И я не тягаюсь, а защищаю своё. Зачем мне терпеть её высокомерие, предвзятость и грубое пренебрежение фактом, что я, может, и младше, и всего лишь ученик, но такой же человек, как и она?.. Не хочу и не буду. Довольна моим ответом, Люба, или что-то ещё нужно добавить?
– Да, спасибо! Больше вопросов нет. – Тихоня смутилась, поняв, что разговор на эту тему закончен. Зато теперь ей точно нужно о многом подумать.
***
Двухэтажный дом Ибрагимовых стоял почти полностью погружённый в темноту. Имир лишь углядел смутный огонёк светильника в окне своей комнаты – Сэро был дома.
Родители с младшими утром уехали погостить в соседний городок на пару дней. Малышня радовалась перемене мест, особенно Роза. Имир вспомнил, как вчера младшая сестрёнка хотела засунуть в дорожную сумку сразу три большие куклы, и невольно улыбнулся. Там же должна была бы быть и Руслана, но старшая сестра захотела вместо гостевания отдохнуть в станице. Наверно, ушла уже гулять и сейчас где-нибудь веселится с подругами.
Отличник открыл запертую на ключ входную дверь, повесил куртку, и, не включая в коридоре свет, тихо прошёл к своей комнате. В доме было тепло – видимо, Сэро включил на ночь газовый котёл. Половицы, покрытые ковролином, не выдавали шагов – отец неплохо починил подгнивший пол, когда большая семья Ибрагимовых въехала в дом, больше десяти лет пустовавший без хозяев.
Сэро не заметил вошедшего близнеца. Повеса лежал на кровати, в трениках, обнаженный по пояс, и слушал в наушниках музыку, закрыв от удовольствия глаза и припевая вслух. Голова и стопы парнишки подёргивались в такт. На столике лежала раскрытая упаковка от кассеты с песнями Земфиры.
Имир положил на стул у письменного стола рюкзак с библиотечными книгами и кинул взгляд на свою идеально застеленную кровать. Увиденное ему не понравилось: на подушке валялась небрежно скомканная несвежая футболка родного братца.
Сэро подпрыгнул, моментально вылетев из нирваны, когда в лицо резко прилетела подушка, а следом на него запрыгнул Имир и принялся этой самой подушкой колбасить.
– Япона мать, Имир, какого чёрта?!.. Тебя по дороге бешеная бабка поцарапала?!.. Ах ты ж волчара!.. Ща я тебе покажу!
– Будешь знать, как своё вонючее шмотьё на мою постель бросать!
Братья начали беситься. Сначала они боролись на кровати Сэро, превратив постель в несуразную кашу, затем в сцепке свалились на пол.
Отличник ударился о столик, стоявший у окна между кроватями. Столик затрясся, и с него с грохотом полетели светильник, потерявший по пути абажур, кассетная коробка и книги. Сэро, воспользовавшись замешательством брата, шустро вскочил, возбуждённо дыша, и приготовился отражать атаки.
– Ах да, я забыл, занудный ты клещ, как ты бесишься, когда посягают на твои манатки! Не успел я осквернить твою священную шхонку своей потной футболкой, как жаль!
– Чтоб я спал и нюхал всю ночь твою вонь?!.. Ну и подлец!