Школа. Остаться в живых (сборник)
Шрифт:
Лидочка отстранилась и посмотрела на него внимательно. В ней боролись два желания: рассказать парню, что она знает о его споре, и — проучить наглеца.
Алексей довольно улыбался, и второе желание победило.
— Ты очень настойчив, Лешенька. — Она легко провела рукой по его шевелюре.
Парень задрожал.
— Я не могу больше! Я полюбил тебя с первого дня!
Он хотел притянуть Лиду к себе, но она чуть отстранилась.
— Хорошо. Леша, ты обещаешь сохранить все в тайне?
—
Лида провела его в спальню, задернула шторы и сняла с кровати покрывало:
— Готовься, мой юный фавн, я сейчас приду. — Сдержав усмешку, она ушла в ванную комнату.
Ковалев остался один.
Услышав звуки льющейся воды, он быстро прошел в прихожую. Через неплотно прикрытую дверь ванной Лида наблюдала, как Ковалев достал из сумки камеру, и поняла: сейчас он будет искать место, куда ее пристроить.
«Правильно, что не пожалела сучонка!»
Она не выходила из ванной минут десять.
Оглядев спальню, Леха быстро определился с местом. Это был такой же светильник матового стекла в виде получаши, что и в гостиной, — как раз на противоположной от кровати стене. Он не был включен, и парень быстро пристроил камеру в нем, подложив коробок спичек, чтобы глазок оказался над стеклянным краем.
Когда Лида вошла в спальню, Алексей, обнаженный, лежал поверх одеяла — улыбаясь, полный сознания своей неотразимости.
— Ты действительно красив. Как юный Геракл! — Лида, полностью одетая, стояла в дверях спальни. — А камеру ты куда пристроил?
Во взгляде парня отразилось замешательство.
Лида обвела комнату взглядом.
— Сюда? — Она указала на светильник. — Правильно выбрал ракурс!
Поняв, что влип, как первоклашка, Алексей вскочил с кровати и заметался по комнате — от неожиданности забыв, что оставил одежду на пуфике рядом с местом, где сейчас стояла Лида.
Она брезгливо подняла ее и швырнула в гостиную.
— Вон отсюда! Только полный подонок может спорить на женщину! Недаром называют вас «мажоры». Хозяева жизни…
Леха, весь красный, едва не плача, пытался попасть в штанину и не мог. Он нелепо прыгал на одной ноге и от этого бесился еще больше.
— Картина «Неудача» кисти Алексея Ковалева! — рассмеялась Лида.
Наконец одевшись, не глядя на нее, он выбежал в прихожую. Но вдруг встал как вкопанный. И тут же ринулся назад.
— Какой прыткий! — Лида показала ему ключ от только что запертой спальни. — Камера останется у меня. И я еще подумаю, что с ней делать.
Она уверенно подошла к входной двери и распахнула ее:
— Пшёл!
Парень пулей вылетел вон. Вслед Лида бросила сумку, куда пихнула цветы и коробку конфет, так и не открытую.
Алексей
Кинула, как лоха! Смеялась! Морали читала! А он — заметался, как щенок! И ничего не смог сделать!
По щекам текли злые слезы.
Было уже совсем поздно. Дождь превратился в ливень. Дворники не успевали сгонять воду с лобового стекла.
Проскочил на красный свет. Какофония сигналов, визг чужих тормозов, свистки гаишника. Приехали…
К счастью, никого не задел.
Подбежавший мент грубо-вежливо предложил выйти. Посмотрел права. Принюхался.
— Да вы пьяны, молодой человек!
Алексей по опыту своего родителя знал, что с ментами лучше не спорить. А конфликты гасить — бабками. Достал сто долларов:
— Извините, сержант! Виноват! Не в себе! У меня любимая девушка умерла! Сегодня!
Он вдруг разрыдался: ему представилось, как Лидия лежит мертвая, и слезы злости разом стали слезами счастья и мести.
Сержант посмотрел на него с сочувствием:
— Понимаю! Но и ты пойми! Я не могу позволить тебе сесть в таком состоянии за руль! — Деньги он уже спрятал в карман. — Давай так. Здесь рядом стоянка. Я еду с тобой. Ставим машину, а завтра ты ее заберешь.
— Давай иначе! Я позвоню другу. Он приедет и сядет за руль.
Гаишник согласился.
Пашка приехал быстро — сразу понял: что-то случилось.
Они молчали до самого дома Лехи. Родители уехали на два дня, в доме была только прислуга. Войдя к себе, Ковалев первым делом налил по стакану коньяка. Свой выпил залпом. Но не опьянел — душила злость.
Пашка знал его и молча ждал.
Наконец Леха с силой двинул по висевшей в углу боксерской груше:
— Развела, сука! Развела, как последнего лоха! Как пацана сопливого!
— Да кто развел? — Пашка ничего не мог понять.
— Кто? Лидка!
И он рассказал обо всем, что было в квартире учительницы. Говорил зло, грязно, не выбирая слов. И вдруг замолчал, как на что-то наткнувшись:
— Паш… А как она узнала? О споре знали только мы! А? — И вдруг озверел: — Это ты, падла?! — Он схватил друга за грудки: — Позавидовал, что Светка даст мне первому! Из-за какой-то целки — сдал!
— Совсем съехал?! — Пашка с силой оттолкнул его: — Мне зачем это? Со Светкой мы просто друзья! А девок — полная школа. Сам знаешь. Трахнуться — проблем нет.
Леха сник. И задумался.
— Тогда, получается, Светка?.. Точно! «Бомбы» захотелось, ё-моё! — Он снова налил и выпил.
— Да нет. Ревнует она тебя. Ты ей без балды нравишься. Но ей же — как принцессе — служить надо. А ты — просто так ее трахнуть. А тут еще эта училка. Вот у Светки крышу и снесло.