Школьная горка
Шрифт:
– Ну, сэр, в жизни ничего страшней не видывала, и Джеф то же самое говорит.
– Страшней чего?
– Бури, сэр.
– А что там – буря?
– Господи, а вы и не знаете, сэр?
– Нет.
– Жуть берет, какая буря; век проживешь, а такого не увидишь, масса Оливер: сыплет мелко, будто золу сдувает, в двух шагах ничего не видать. Мы с Джефом были на молитвенном собрании, только что воротились, так, верите ли, у самого дома едва не заплутали А теперь выглянули наружу – сугробище намело, какого сроду не бывало;
– Кого нет?
– Где молодой масса Сорок четвертый?
– Ну, он где-нибудь играет, скоро вернется.
– Вы его и не видели, сэр?
– Нет, не видел.
– Боже правый!
Рейчел убежала и вернулась минут через пять, задыхаясь от слез.
– Нет его в комнате, ужин нетронутый стоит, нигде его нет, я весь дом обегала. О, масса Оливер, пропало дите, не видать нам его больше.
– Ерунда, не бойся. Мальчишкам и бури нипочем.
В это время появился дядюшка Джеф.
– Масса Оливер, – сказал он, – буря-то не простая. Вы хоть наружу выглядывали?
– Нет.
Тут и Хотчкис заволновался, побежал с ними к передней двери, распахнул ее настежь. Ветер пропел на высокой ноте, и лавина снега, будто из ковша землечерпалки, обрушилась на них, и они затерялись в этом мире снега.
– Закройте двери, закройте двери! – насилу выдохнул хозяин.
Приказание было выполнено. От мощного порыва ветра дом зашатался. Снаружи послышался слабый сдавленный крик. Хотчкис побледнел.
– Что делать? Выйти наружу – смерть. Но мы должны что-то сделать, вдруг это наш мальчик?
– Погодите, масса Оливер, я отыщу бельевую веревку, а Джеф… – Рейчел ушла, быстро принесла веревку и обвязала Джефа за пояс. – А теперь, Джеф, ступай. Мы с массой Оливером будем держать другой конец веревки.
Джеф приготовился; отворили дверь, и он рванулся вперед, но в это мгновение удушающая масса снега захлестнула их, залепила глаза, оборвала дыхание; хозяин и Рейчел осели на пол, и веревка выскользнула у них из рук. Они повалились лицом вниз, и Рейчел, отдышавшись, простонала:
– Он теперь пропал!
Вдруг в свете лампы, висевшей над дверью, она смутно различила Сорок четвертого, выходящего из столовой, и молвила:
– Благодарение богу, хоть этот нашелся, как это он набрел на заднюю калитку?
Мальчик шагнул настречу ветру и захлопнул дверь передней. Хозяин и Рейчел выбрались из-под снежного покрывала, и Хотчкис произнес прерывающимся от слез голосом:
– Я так благодарен судьбе! Я уж отчаялся увидеть тебя снова.
К этому времени рыдания, стоны и причитания Рейчел заглушили рев бури, и Сорок четвертый спросил, что случилось. Хотчкис рассказал ему про Джефа.
– Я схожу и подберу его, сэр. Пройдите в гостиную и притворите дверь.
– Ты отважишься выйти? Ни шагу, стой на месте. Я не позволю!
Мальчик
– Какой-то человек укрылся под навесом – худой, высокий, с рыжеватой бородкой; глаза – безумные, стонет. Навес, конечно, ненадежное убежище.
Он произнес это безразличным тоном, но Хотчкис содрогнулся.
– Ужасно, ужасно! – молвил он. – Этот человек погибнет.
– Почему – ужасно? – спросил мальчик.
– Почему? Потому, потому – ужасно, и все!
– Что ж, наверное, так оно и есть, я не знаю. Сходить за ним?
– Проклятие, нет! И не думай – хватит одного чуда!
– Но если он вам нужен… Он вам нужен?
– Нужен? Мне… как тебе сказать… мне он не нужен – опять не то – я хочу сказать… Неужели ты сам не понимаешь? Жаль, если он умрет, бедняга, но нам не приходится.
– Я пойду за ним.
– Остановись, ты сошел с ума! Вернись! Но мальчика и след простыл.
– Рейчел, какого черта ты его выпустила? Разве ты не видишь, что парень явно безумен?
– О, масса Оливер, ругайте меня, поделом мне, голову от счастья потеряла, что старина Джеф снова дома, будто ума лишилась, ничего вокруг не вижу. Стыд-то какой! Боже милостивый, я…
– Он был здесь, а теперь мы снова его потеряли, и на сей раз – навсегда! Это полностью твоя вина, это ты…
Дверь распахнулась настежь, кто-то весь в снегу повалился на пол, и послышался голос мальчика:
– Вот он, но там остались другие. Дверь захлопнулась.
– О! – в отчаянии простонал Хотчкис. – Нам придется им пожертвовать, его не спасти! Рейчел! – Он сбивал тряпкой снег со вновь принесенного. – Разрази меня гром, да это ж Безумный Медоуз! Поднимайся, Джеф, помогите мне, вы оба! Тяните его к камину!
Приказ был выполнен.
– А теперь – одеяло, еды, горячей воды, виски – да поживее двигайтесь! Мы вернем его к жизни, он еще не умер!
Все трое хлопотали вокруг Безумного Медоуза с полчаса и привели его в чувство. Все это время они были настороже, но их бдительность не была вознаграждена: ни звука, только рев да грохот бури. Безумный Медоуз сконфуженно огляделся, постепенно сообразил, где он, узнал лица и произнес:
– Я спасен, Хотчкис, неужели это возможно? Как это случилось?