Школьная осень

Рюмин Сергей

— Что вылупился? — снова спросил старик.

И, не дождавшись от меня ответа, обратился к Устинову:

— Этот шкет собрался меня лечить?

Он произнёс слово «шкет» так, как будто сплюнул. Я присвистнул, развернулся и вышел из комнаты. Молча прошел к двери, где на резиновом коврике-подставке оставил свою обувь, стал обуваться.

— Ты что? — выскочил за мной Денис.

— Я ему не холоп, а он мне не барин, — громко сообщил я, надевая куртку. И уж не командир тем более.

Открыл дверь, вышел из квартиры и спустился вниз на улицу. Устинов вышел чуть позже.

—

Ну, ты что? — переспросил он.

— Пошёл он нафиг! — заявил я. — Хам он. Ему жить два понедельника, а он раскомандовался. Ты меня отвезешь, или я пошел на остановку?

— Отвезу, — мрачно ответил Устинов. — Куда ж я денусь?

Минут десять мы ехали молча. Денис ожесточенно крутил баранку, со злым скрежетом переключал скорости.

— Ты не узнал насчет Спиридонова? — спросил я, совсем не рассчитывая получить какую-либо информацию после случившегося.

— Узнал, — словно сквозь зубы ответил Устинов, не отрывая глаз от дороги. — Задержали мы его.

— Это как? — удивился я.

Устинов съехал на обочину, благо из города мы уже выехали, остановил автомобиль, заглушил двигатель.

— Пошли, покурим, — предложил он. Я вместе с ним вышел из машины.

— Такое дело, Антон, — сказал он. — Ты мне жизнь спас, поэтому, что бы у нас там, — он неопределенно крутанул кистью руки, — в Конторе не случилось, я всегда буду на твоей стороне. Понимаешь?

В ауре у него желтого цвета не наблюдалось. Дениска не соврал!

Я кивнул.

— Я тут микрофончик хитрый у себя в машине нашел, — продолжил он. — Понял, почему вышли?

Я снова кивнул.

— То, что я тебе скажу, должно остаться строго между нами. Матери своей тем более не смей рассказывать. Понял?

— Ага, — согласился я.

— Этот Валерий Павлович Спиридонов вовсе никакой не Спиридонов, — сообщил Устинов. — А Алексей Алексеевич Рыков, бывший мой коллега, только из другого, так сказать, «главка». Ушел со службы два года назад, сейчас работает по заказам, как частный детектив.

Устинов замолк, сунул руки в карманы, постоял, несколько раз переминаясь с носка на пятку, посмотрел оценивающе на меня и продолжил:

— Он работал пару месяцев за границей. Там случилась какая-то нехорошая штука. Его выдворили в Союз. Он поработал полгода и уволился. Что там случилось, почему он уволился, никто мне, да и моему начальнику не скажет. Вот так.

— Ну, не предатель же он? — сказал я.

— Джентльмен в поисках «десятки», — пошутил Устинов. — Сейчас у него на тебя «заказ». Знаешь от кого? Раньше, до революции в нашей Церкви было некоторое подобие своей инквизиторской службы. После революции попов знатно погоняли, церкви-монастыри поупраздняли. Только вот выяснилось, что щуку съели, а зубы остались. Знаешь такую поговорку? Степан Никифорович Коломойцев, на чьей машине вы катались на шашлыки, как раз сотрудник этой службы.

Он замолчал, достал из кармана пачку сигарет, ловко выбил до половины одну, взял её губами. Вытащил из кармана зажигалку, прикурил.

— Спиридонова вчера задержали под предлогом выяснения причины, почему он устроился на оборонный завод под вымышленными установочными данными. Побеседовали

с ним. Мужик понял, с кем связался, поэтому в игру «партизан в гестапо» играть не стал, сразу дал весь расклад. Теперь, — Денис затянулся, — голову ломаем, как выйти из создавшейся ситуации. С одной стороны, его наказать надо. А с другой — за что? За подделку документов? За трудоустройство на оборонный завод? Так это наших надо наказывать, которые его проверяли. Да и тебя «светить» нельзя. Коломойцев тоже своё получит. Так, что можешь их не опасаться.

— Я тебя сейчас сильно подставил? — спросил я. — Влетит тебе?

Устинов поморщился:

— Зотов просил мужику помочь по возможности… Ладно, забудь. Мужик, хоть и заслуженный, но реально берега попутал. Хамло! Поехали!

Он довёз меня до дома.

— Или тебя в школу отвезти?

— Нет, — улыбнулся я. — Домой.

— Кстати, — он вышел из машины вслед за мной. — К Кеше больше не ходи. Понял? Он под статьей теперь ходит. Я тебе попозже другой адресок дам.

— Хорошо, — я пожал плечами. — Как скажешь.

Глава 18

Глава 18

Отрицательный результат — тоже результат

Не успела захлопнуться за Устиновым дверь квартиры, как из другой комнаты вышел Зотов и, едва сдерживаясь, сказал старику:

— Вы идиот, Петр Григорьевич! Вы старый дурак! Мало того, что вы из-за своего маразматического снобизма сорвали важнейший оперативный эксперимент, так еще и подписали себе смертный приговор!

Он махнул рукой и направился в прихожую. Следом за ним, молча, не глядя на старика, поспешил начальник медсанчасти Зуйков, приглашенный в качестве эксперта.

— Я генералу буду жаловаться! — рыкнул им в спину старик.

Зотов замер, вполголоса сказал Зуйкову:

— Петр Юрьевич, обождите меня на улице, пожалуйста. Хорошо?

Потом, уже обутый, прошел в комнату, вплотную подошел к старику, демонстративно ступая в уличной обуви по ворсистому ковру, и, чётко выговаривая каждое слово, произнес прямо в лицо:

— Я смотрю, вы, уважаемый Петр Григорьевич, совершенно из ума выжили. Вас трижды инструктировали по легенде, о линии поведения во время мероприятия. Вы же всё «благополучно» сорвали. И сейчас собираетесь жаловаться? Забыли, что есть такое понятие, как «гостайна»? Вам напомнить про подписку, которую у вас не далее, как вчера отобрали? Как только вы откроете свой брехливый рот, не важно где, в кабинете генерала, на улице ли, вы сразу до конца своих дней переместитесь в другое помещение.

Зотов замолчал, облизнул пересохшие губы, продолжил:

— Сейчас, конечно, не 37-й, но будьте уверены, если что — мало не покажется. И больничка вас не спасет. Вам ясно?!

Последние слова он даже не выговорил — рявкнул.

— Так точно! — старик от испуга даже встал. Зотов презрительно посмотрел на него и вышел, с удовольствием хлопнув дверью.

На улице он сел в служебную «волгу», но за руль. Водителя сегодня он не брать с собой не стал. Зуйков, сидящий рядом на пассажирском сиденье, поинтересовался: