Школьная осень
Шрифт:
— Ты чего?
— Смотрю, уехал он или нет? — ответила она. — Директор это мой.
— И любовник по совместительству, — заметил я.
— И любовник, — мрачно согласилась Альбина.
Хмель из неё сошел моментально. Настроение сразу же упало.
— А я брат! — засмеялся я. Она посмотрела на меня, сначала хмыкнула, а потом заливисто засмеялась.
— Брат… Ой, не могу! — она аж согнулась. Постепенно приступ смеха сошел на нет. Альбина уселась на табурет.
— Давай уж допьем, чего уж тут, — предложила она.
Я
— Пойдем в зал что ли? — предложила опять Альбина. — Посидим, поговорим.
На этот раз она меня за руку не тащила и ноги мне на колени класть не стала. Мы просто сели рядом друг с другом, причём даже на некотором отдалении, по-пионерски.
— Ловко ты его, — спокойно, чуть ли не равнодушно заметила она.
— Вариантов не было, — ответил я. — Выкручиваться надо было.
— Это да, — согласилась она.
Мы посидели молча еще пару-тройку минут. Когда молчание стало меня совсем уж тяготить, я выдал:
— Поздно уже, пора. Пойду.
Альбина вдруг ни с того, ни с сего взвилась, развернулась ко мне всем корпусом и, сверкая глазами, язвительно поинтересовалась:
— Что, противно стало? Осуждаешь, что с таким стариком связалась? Что молодого парня себе не нашла? А ты знаешь?..
Её как прорвало. Она рассказала про свою жизнь в деревне, про учебу в политехническом институте, жизнь в общаге, как соседки по комнате из зависти ей резали одежду и обувь, как подсыпали толченое стекло в сапожки прямо перед выходом, как её подружки украли у неё же последние деньги, и она целый месяц жила на хлебе и воде. Как вахтерша тётя Валя за рубль пропускала к ним в женское общежитие курсантов, и её чуть-чуть не изнасиловали, а в милиции это всё замяли, повернув дело так, будто она сама виновата. Потом рассказала про завод, про заводскую общагу, куда её поначалу заселили, где соседи воровали друг у друга всё, что плохо лежало, и тут же пропивали. И про то, как «светлое будущее» куда-то вдруг улетучилось и осталось одно «мрачное настоящее».
— Вот так я и жила, — заключила она. — Пока с Николаем Васильевичем не встретилась.
Альбина замолкла, словно что-то обдумывая, потом решилась:
— У меня есть какие-то способности… Понимаешь, Антон, я сама не знаю, что это. Иногда я могу влиять на людей. Иногда могу даже лечить просто так, руками.
Она повернулась ко мне.
— Ты мне веришь? Представляешь? Бородавку могу свести, родинку. Головную боль унять. Больной зуб тоже… Только вот как это всё выходит, не знаю.
Она вздохнула.
— А иногда и гадости могу сделать. Если со злости. Одного на всю жизнь импотентом сделала, от другой мужики бегают, как от огня.
Она поморщилась, как будто вспомнила что-то такое очень противное, неприятное. Я пожал плечами:
— Значит, было за что.
Я внезапно для себя обнял её за плечи, прижал к себе. Она уткнулась
Я тут же прогнал пару раз по телу «живую» силу — вверх-вниз. Процесс подействовал отрезвляюще. Я отстранил Альбину от себя. А её аура совсем была без желтого цвета.
— Противно, да? — печально вздохнула она. — У меня другого выхода не было. Родственники от меня отказались, друзей-подруг нет. Понимаешь, как это ни странно, у красивой девушки не бывает подруг.
— В глаза улыбаются, а сами за спиной пакостят, — продолжила она. — Я же вижу, кто мне врёт, а кто нет. Вот я и охмурила директора.
Она улыбнулась, села рядом, положив руки на колени, как примерная девочка. Даже халатик до колен одёрнула.
— А он хороший человек. Помогает мне, заботится. Ревнует, конечно…
Я усмехнулся. Альбина увидела это и нахмурилась:
— Что тут смешного?
— Да я вспомнил, как он сюда ворвался… А тут брат!
— У него ключ есть, — ответила Альбина.
— Сделай щеколду, засов или цепочку, — посоветовал я.
— Возьми и сделай! — немного сварливо отозвалась она. — А я девочка!
— А что, у вас тут слесаря нет? — удивился я.
— Есть, наверное, — пожала плечами Альбина. — Только он ведь бесплатно работать не будет.
— А я буду? — засмеялся я.
— А я тебя поцелую! — хитро улыбаясь, ответила она.
— Ладно, хорошо! — махнул рукой я. — Сделаю я тебе что-нибудь. На следующей неделе сделаю. В магазине посмотрю. Кстати, ты знаешь, что у него серьезные проблемы с животом?
Она замерла, пристально посмотрела на меня и медленно кивнула.
— Говорила ему?
Она вздохнула:
— Говорила. Только он отмахнулся, говорит, что бесполезно лечить.
— Рак?
Она снова кивнула, смахнула с глаза слезинку, развела руками.
— Сказал, что полгода-год ему врачи обещали…
— Понятно.
Я встал.
— Уходишь? — немного разочарованно спросила она.
— Пора! — я пожал плечами.
Она подождала, пока я обуюсь. Я повернулся, осмотрел дверь изнутри, чтобы понять, какой засов или щеколда сюда больше подойдёт. Альбина вдруг сорвалась в комнату, прибежала, сунула мне в руки клочок бумаги.
— Это мой телефон. Рабочий. Звони, с 8 до 16 я на работе. И это…
Она подошла ко мне, встала совсем близко, положила мне ладони на грудь:
— Ты… Ты совсем не мальчик, Антон. Я с тобой общаюсь, а мне кажется, что ты старше меня. Сколько тебе?
— 16, — улыбнулся я и добавил. — Скоро будет.
Она задумчиво взглянула мне в глаза и на полном серьезе сказала:
— Я ведь ведьма…
— Я знаю! — так же серьезно ответил я.
— Дурачок ты, — она печально улыбнулась, видимо, не понимая, что я знаю.