Школьное колдовство
Шрифт:
— Он её не знает и не любит, — тихо сказала Лила, — и им придется пожениться. Да, грустно.
Ей на самом деле стало жаль этого веселого парня, который даже не имел права влюбляться, потому что помолвлен. Его, получается, ждет брак без любви, пусть и с прекрасной принцессой! Может быть, они потом смогут полюбить друг друга?..
— Брак принца — дело государственной важности, — заявила Кальда. — Хотя, конечно, вам, Летиния, в таких делах только и остаётся, что грустить!
— Вам тоже, Кальда, если речь идёт о принце, — не помедлила с ответом
И когда Кальда, привыкшая к тому, что Лила всегда отмалчивается, удивлённо приоткрыла рот, добавила:
— Я волнуюсь за вас, эссина Сарон. Как с такой неважной памятью вы станете заучивать заклинания на древнем языке?
Она отпила из чашки и чуть не обожгла язык — чай был вкусный, горячий, сладкий, с запахом мяты и трав, такой по вечерам готовили в Обители Белых Птиц.
— Благодарю! — громко сказала она и обвела взглядом притихший стол, — очень вкусно. Я признательна, хотя не знаю, кому. Это вы подогрели мой чай, да, Ровена?
Та отрицательно покачала головой, предположила:
— Может, Олетта?
— Нет, точно не я, — подруга удивленно уставилась на чашку Лилы.
— Значит, Ли, это будет секрет, раз никто не признаётся, — с улыбкой решила Ровена.
Это был приятный секрет…
Остаток вечера Лила просидела за шитьем. Стежок за стежком, крошечные, тонкой иголкой — шить такие ткани работа кропотливая. Притачивая кружево, тоже не ткнёшь иглой куда попало, стежков совсем не должно быть видно. Ах, успеть бы! Но нет, о потерянном сегодня времени она не жалела совсем. Если бы не было Олетты в комнате, не удержалась бы, занялась зеркалом.
Олетта была такой весёлой, не умолкала, рассказывая о доме, о матери и сёстрах, заказала у горничных кипятка в «неостывающем» чайнике — маленькое напоминание о том, что тут всё-же колдовская школа. Эсса Тальяна уже сообщила девушкам, что создать такой чайник — одна из зачётных работ по её предмету на второй ступени, и решительно всё одарённые с ней справляются.
— Ах, все одарённые! — воскликнула Кальда и выразительно посмотрела на Лилу.
Та лишь улыбнулась тогда — она не собиралась учиться на второй ступени. Зачем это нужно жене Винтена Настана? А теперь вспоминала горячий чай в своей чашке и гадала, кто всё-таки его подогрел? И не просто подогрел — чай ведь стал намного вкуснее, чем был, словно в него что-то добавили. Наверное, многие могли бы, но, действительно, кто? Лила всё-таки думала на Ровену, хоть та и не призналась. Или кто-то со второй ступени?
— Ли, какой ты хочешь чай? — Олетта перебирала привезённые из дома мешочки с драгоценной заваркой, — с ромашкой, с лимонной травой, джубаранский золотой? Джубаранский такой душистый.
— Мне всё равно, Оли, правда. Какой ты хочешь, — ушла от ответа Лила.
Она на этот раз намеревалась отправиться к лорду Артуру немного раньше обычного, не дожидаясь появления Олеттиного жениха, но не успела — тот пришёл ещё раньше, с корзинкой сахарного печенья.
— Пожалуйста, не уходите, эссина Лила, — он
— Поговорить, но о чём? — она этого не ожидала. — Если вы беспокоитесь обо мне, то не нужно, эсс. Всё хорошо.
— Нет, эссина, — твердо сказал он. — Я очень вам благодарен, но никогда не собирался доставлять неудобства, поверьте. Вы где-то бродите по замку, ночью, это неправильно. Вы не могли бы считать меня и своим гостем? Мы бы вместе поговорили или просто выпили чая. Если моё общество вам неприятно, я больше сюда не приду.
— Но разве вы действительно желаете быть и моим гостем? — простодушно удивилась Лила. — И потом, я не обманываю, я провожу время приятно и интересно. Этот замок такой большой и необычный.
— О, это так! — охотно согласился Монтерай. — Эбессан много веков принадлежит Инденам, а у них в каждом поколении были одарённые! Ещё с Темных веков, когда иметь дар считалось преступлением, и даже раньше! Вы знаете, что некоторые места здесь запретны?
— Вы имеете в виду Поющие башни, эсс?
— О, вы уже знаете про Поющие башни? — глаза колдуна заблестели. — О них чего только не рассказывают, хотя это просто лаборатория для колдовских экспериментов, но, увы, доступ туда закрыт, — кажется, он бы охотно поговорил про Эбессан. — А вы слышали про…
— Но действительно, Ли, — решительно вмешалась Олетта, возвращая беседу в деловое русло, — ты добьёшься лишь, что Корин перестанет тут бывать, а мне бы этого не хотелось. Мы всё равно только и имеем право, что за руки подержаться, а со стороны можно Пламя знает что подумать. Ещё заметят, начальнице доложат! Так что дуэнья в твоём лице нам очень даже не помешает, да, милый? А целоваться украдкой даже интереснее, когда ты отвернёшься, — она стрельнула глазами в Монтерая, который, к смущению Лилы, вдруг покраснел, как мальчишка. — Давайте пить чай с печеньем?
— Давайте, — согласилась Лила и улыбнулась, представив, как Олетта и Монтерай стали бы целоваться украдкой от неё.
— Эссина, я хочу обсудить с вами ещё кое-что, — серьезно сказал Монтерай, пока Олетта занялась приготовлением чая. — Я, знаете ли, случайно узнал о ваших сложностях. Могу одолжить вам, скажем, десять дреров, а в дальнейшем ещё столько же. Причём не торопитесь с возвратом. Когда сможете. Когда выйдете замуж или поступите на службу, может быть.
— О, нет, не надо, эсс! — смутилась Лила, и негодующе оглянулась на Олетту. — Я прекрасно справлюсь и так.
— Не отказывайтесь, Лилиана, этим вы меня обижаете, — сказал Монтерай. — Я получаю жалованье и могу себе позволить помогать. Когда-то у меня тоже были проблемы и я искал любую работу. Скоро и у вас всё наладится. Вот, я даже расписку приготовил, — он протянул Лиле сложенный листок, — можете потом вернуть с процентами.
Лила развернула расписку, пробежала глазами.
— Здесь не указаны проценты.
— Можете сами приписать какие хотите, — он так уморительно посмотрел на Лилу, что она рассмеялась.