Школьный демон. Четвертый курс
Шрифт:
– Хаос всегда присутствует в реальности, - буркнул я, погружаясь в размышления.
– Иначе мы пребывали бы под Сенью Порядка. Анна, - обратился я к Хогвартс, - а ты что скажешь?
– Их двое, - спокойно ответила бастард Гриффиндора, - один - сидит в сундуке, а другой - учит... и время от времени они меняются местами. Но кто из них главный, а кто - под империусом - мне не понять. Они молча переодеваются, один - выходит из сундука, а другой - уходит в него. Ни споров, ни приказов... И у обоих во фляге оборотное...
– Использовать Оборотное зелье, чтобы превращаться в самого
– усмехнулся я.
– Любопытная идея. Очень любопытная... Скажи... никто в замке не получает посланий извне?
– Получает, - ответила Анна.
– Вот только... Самая перспективная цепочка посредников - ни на ком не заканчивается. Послания так и копятся в тайнике, и время от времени оттуда просто пропадают. И даже я не могу понять, кто их забирает оттуда и как он это делает.
– Вот даже как...
– ухмыльнулся я.
– Покажешь тайник?
– Обязательно, учитель...
По ходу общения мы с Анной выяснили, что обращения "Господин", "Повелитель" и "Мой Избранный" мне не нравятся. А поскольку вечно умирающую девочку мне пришлось обучать некоторым вещам, очевидным для обитателя варпа, а потом - и приемам из арсенала Безумных пророков, которые она, пребывая на грани жизни и смерти, вполне могла применять - решено было, что она может называть меня "учителем", если так уж хочет. Тем более, что "Учитель псайкеров" -один из моих "почти официальных" титулов, так что тут не попрешь.
Тайник оказался оплетен отслеживающими заклятьями. Личностью, которой предназначались послания, доходящие по выявленной цепочке, очень интересовались как Дамблдор, так и Дароу. Причем заклятья были составлены таким образом, чтобы не только сообщить об извлечении писем из тайника тому, кто их установил, но и помешать сделать тоже самое заклятьям конкурента.
– То есть, Дамблдор знает, что в школе действует агент Волдеморта?
– заинтересовалась Миа.
– Сложно было бы этого не знать, - хмыкнул Драко.
– В лучах Рассвета сети Вальпургиевых рыцарей и Дамблдора пересекались неоднократно. Или ты думаешь, что по этой цепочке получал указания личный агент прошлого Темного лорда?
– Думаю, - кивнула Миа.
– Агенты прочих заинтересованных лиц и организаций пользуются более простыми способами связи. Ну, там "звонок другу", "письмо родителям"... Непроверяемо и ненаказуемо. А тут... Такие сложности. Скоростью и надежностью связи откровенно пожертвовали в пользу скрытности. Причем, скрывают только адресата, но не факт получения письма и не его содержание. Значит - адресаты таковы, что их раскрытие нанесет больший ущерб, чем перехват содержания послания.
– Рациональное зерно в этом рассуждении есть, - Драко потер левой рукой подбородок.
– Но и с "содержанием послания" я все равно был бы не против ознакомиться. Жаль, что это невозможно.
Сожаление Бриллианта колыхнуло варп, через который мы всей компанией любовались тайником.
– Невозможно было бы, - усмехнулся я, - если бы ловушку насторожил один Дамблдор. Или один Дароу. А вдвоем они тут столько друг против друга навертели, что несколько щелочек образовалось. Ночь-другую посижу, подумаю... глядишь, что и вытащу письма, незаметно для Светлых сил.
– Зачем?
–
– Такие сложности... Можно же проще!
Я усмехнулся, поняв идею хранительницы Хогвартса, и кивнул ей, показав, что одобряю такой, несколько чересчур прямой для меня подход.
И вот в коридоре возле тайника материализовалась девочка, которой не было, но которая могла бы быть. Она спокойно вскрыла тайник, демонстративно не обращая внимания на последовательно срабатывающие сигналки. Нда... Насчет "двух ночей" - это ябыл сильно оптимистичен. Под заклятьями Дамблдора и Дароу вскрылись еще три слоя сигнальных нитей. Причем по крайней мере одна сеть не посылала сигнала никому вообще. Она просто выдала вспышку Силы и распалась, отмечая несанкционированное вскрытие тайника. Можно было ставить галеон против ломаного кната, что не далее, как завтра по "исходящему каналу" уйдет сообщение: "цепочка провалена, перехожу на резервный канал связи".
Дамблдор оказался в коридоре меньше, чем через две секунды после срабатывания его заклятья. Девочка сделала изящный книксен в его сторону, позволяя себя как следует рассмотреть. И перестала делать вид, что она есть, рассыпавшись черными искрами вместе с похищенными посланиями.
– Вот, - Анна Гриффиндор выложила перед нами вновь сформированную химеру писем.
Кай сразу же подсветила одно из них, которое мы все дружно и стали читать.
"План использования Грейнджер для завлечения в Турнир Поттера Господин запрещает", - писал неведомый корреспондент.
– "Категорически! Грейнджер - слишком важна как пример правильно поведения гря..." - несколько букв было зачеркнуто, - "магглорожденной. И разменивать это стратегическое преимущество на реализацию лишь одного из возможных вариантов Возрождения Господин считает неправильным и неуместным".
– Вот так вот, Грейнджер, - улыбнулся Драко.
– Оказывается ты весьма важна для Волдеморта!
– А то!
– девочка гордо задрала носик, после чего мы все дружно рассмеялись.
Между тем, в коридоре, где никого из нас не было, разгорался скандал. Дароу, опоздавший к всему, чему только можно, требовал от Дамблдора "предоставить ему воспоминание, на основании которого можно было бы идентифицировать агента врага в школе". Заверения директора о том, что это была совершенно незнакомая девочка, Дароу ничуть не убедили. Он возмущался, и требовал-требовал-требовал... До "снимите щиты и раскройте перед ним, мастером Дароу, свою память" дело не дошло, хотя, судя по выражению лица Мастера Света ему этого очень хотелось.
– Эни, - отвлекся от созерцания скандала Драко, - а ты не можешь показать нам цепочку, по которой это послание дошло до тайника?
– Могу, - радостно встряхнула косичками дочь Основателя.
Мда... Записка была принесена совой с утренней почтой, так что на ее получение никто не обратил внимания, и пошла странствовать по школе. Записку даже пару раз переписали, каждый раз -тщательно уничтожая оригинал.
– Неаккуратно, - бросил Драко, наблюдая, как первокурсница в мантии со значком Рейвенкло, высунув от усердия язык, переписывает записку.
– Эрика Беннет теперь знает содержание записки...