Школьный демон. Четвертый курс
Шрифт:
Я задумалась о том, не мог ли Гарри просчитать и этот вариант? Эдакий "цугцванг наоборот", когда любая моя реакция его устраивала... Ну, за исключением отказа в требовании... Впрочем, последней вероятностью он мог вполне обоснованно пренебречь.
Дамблдор объявил, что все могут расходиться. Ноги сами понесли меня к дверям, за которыми скрылся Гарри. В ожидании своего парня, я снова попыталась смоделировать разговор. Теперь он поддавался моделированию гораздо легче.
– Гарри, почему ты не предупредил меня о том, что идея обречена на провал?
– мысленно вопрошала я воображаемого Мори.
–
– И ошибки лучше совершать в такой вот, хотя бы частично контролируемой обстановке, когда рядом есть кто-то, готовый прикрыть твою спину, и подстраховать от последствий этих самых ошибок.
– И ты совсем-совсем не хотел "избавить меня от Долга Жизни"?
– мысленно упирая руки в бока, как это делала Молли, спрашивала я. Мори содрогался, но отвечал:
– Это был твой свободный выбор: считать Долг выплаченным, или нет. Ты выбрала. Сама. И теперь он не тяготит меня.
Дальнейшие мои видения уклонились от чистого и холодного Анализа в такие дебри воображения, что прикрытые для лучшей воображаемости глаза - пожелтели, а из пальцев выдвинулись острые керамитовые когти.
– Мисс Грейнджер, - сквозь сладкие видения донесся до меня голос профессора Снейпа.
– Что Вы здесь делаете?
С некоторым трудом взяв под контроль бунтующий организм, я все-таки сумела открыть карие глаза. Оказалось, что я стою под дверью, из-за которой доносятся отголоски скандала. Видимо, заглушающие заклятья то ли забыли наложить, то ли наложили настолько криво, что они практически не сработали... Впрочем, последнее могло произойти вовсе не из-за слабости либо небрежности налагающих заклятья, но волей признанной бастарда Годрика Гриффиндора.
– Размышляю, - предельно бессодержательно ответила я профессору зельеварения, "смущенно" глядя в пол перед собой.
– И о чем же столь интересном Вы размышляете?
– поинтересовался Снейп.
Я задумалась, а потом - улыбнулась и ответила.
– О сущности инобытия.
Глава 41. Выбор Кубка. Часть третья
В "помещении для Чемпионов" было несколько нервно. Седрик расхаживал у камина. Флер стояла недалеко от него, но, судя по тому, как застыл ее взгляд, упершийся в игру языков пламени, мыслями она был совершенно не здесь. Крам торжествующе-злобно посмотрел на меня и хмыкнул. Этот звук привлек внимание единственной находившейся в комнате девушки.
– В чем дело?
– спросила она.
– Надо вернуться в зал?
Я вернул болгарину не менее кривую ухмылку, и покачал головой.
– Сейчас придут судьи, возможно, они нам объяснят... что-нибудь.
– Нам?
– удивилась Флер.
– Вот именно, - вздохнул я.
– Но...
– начала было француженка, но как раз в этот момент в комнатку ввалилась судейская коллегия в полном составе, и сразу стало весело и тесно.
– Невероятно!
– воскликнул Бегман, попытавшись схватить меня за руку.
– Необычайное происшествие! Джентльмены... леди, - обратился он к чемпионам, с удивлением посмотрев сначала на собственную руку, сомкнувшуюся в пустоте,
– Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира!
Флер поежилась. Видимо, как вейла, она обладала повышенной чувствительностью, что не всегда во благо, и на мою Жажду крови - реагировала острее прочих. Крам же взбеленился.
– Что Вы сказать?! Этот мелкий нахал, этот мошенник - будет участвующий в Турнире?!
– Представляете, - широко и радостно улыбнулся Бегман, - имя Гермионы Грейнджер вылетело из Кубка, и тогда Гарри потребовал от нее уступить место ему!
– Сволочь!
– заорал Крам.
– Ты не есть долженствующий так поступать! Я есть думал, что Эримон не есть дожная быть с таким, как ты! И я есть прав! Она должна быть участвующей!
– Я верю, что ты так думал, - вызверился я.
– С девочкой на три года младше соревноваться легко и приятно, не так ли? И гарантирует, по крайней мере, предпоследнее место! Все - не последнее!
Крам задохнулся. Пока он пытался произнести хоть что-то, подошла Флер.
– И ты, пти гарсон, решил, что лучше мы будем соревноваться с тобой?
Ее "маленький мальчик" было не оскорблением, но констатацией факта. Такого, каким она его видела. Так что я решил не обижаться.
– Да, - кивнул я.
– По крайней мере, один раз я уже выжил тогда, когда не должен был выжить. Почему бы и не повторить? Думаю, если к концу Турнира я останусь жив - это уже будет неплохим результатом.
Между тем, среди судей разгорался скандал. Представители иностранных школ возмущались тем, что Хогвартс таким вот "нечестным способом" резко увеличил свои шансы на победу. И это они еще не знают, что шансы добраться до Кубка в финальном испытании лично для меня близки к девяноста процентам! (Оставшиеся 10% - спишем на "неизбежные на море случайности"). Слишком уж многим участвующим в игре сторонам нужна моя встреча со стремящимся возродиться Томом Риддлом. По сравнению с этим "честь школы", "престиж" и прочие несущественные материи даже не рассматривались.
– Господа, - врезался голос Снейпа в полемику директоров, стремительно скатывающуюся к непарламентским выражениям.
– Мне кажется, у меня есть решение, которое должно устроить всех вас, - в руках зельевар крутил подозрительно знакомую бумажку.
– Это какое же?
– подозрительно воззрилась сверху вниз на немаленького профессора мадам Максим.
– Обратите внимание, - показал Снейп бумажку.
– Здесь нет названия школы. Только фамилия. Директор Дамблдор, только Вы держали в руках бумажку с именем мисс Грейнджер. Была ли там указана школа?
– Нет, Северус, - ответил Дамблдор.
– Не было. Только имя и фамилия. И это очень странно!
– Может быть и странно, - саркастически усмехнулся Снейп, - но этот факт дает нам возможность выкрутиться. Будем считать, что в том, исчезающе маловероятном случае, если Поттер все-таки победит - кубок не достанется ни одной из школ. Ведь, по мнению самого кубка, ни мисс Грейнджер, ни сам Поттер - представителями Хогвартса не являются.
– Это может быть... приемлемо, - прогудела мадам Максим.
– Но, профессор Снейп, Вы же - опекун мистера Поттера и регент рода Поттер. Или я ошибаюсь?