Школония
Шрифт:
– Ну-ну, Марк. Все хорошо.
Он обнял меня, и я долго не мог прервать это объятие. Из кармана его пиджака выглядывал старый кнопочный телефон, которым он пользовался столько, сколько я себя помню.
– Это для того, чтобы мы с тобой могли общаться. Конечно, потребуется время, чтобы ты его освоил, но ничего, я тебя научу.
Мы устроились в гостиной, и весь вечер отец рассказывал мне о каждой функции моего первого телефона. На столике стояли чашки чая и тарелки с печеньем и конфетами вперемешку. Люстра неярко светила, за окном изредка проезжали машины, на секунду озаряя светом шторы. Скрипело папино кресло,
Я обожал подобные вечера. Тогда я мог получше узнать отца, хотя, сколько бы времени с ним ни проводил, он всегда оставался для меня загадкой. Раскрыт, как книга, но прочесть в ней можно далеко не все.
Я решился поведать папе о боли, которую мне причинили те преступники.
«Когда мне прижгли ногу, было больно. Это же не хорошо?»
Я думал, что папа обрадуется, но он повел себя странно: отдал мне обратно телефон и схватился за лоб, будто пытался определить свою температуру.
– Ты боялся в тот момент? – спросил он глухим, немного обреченным голосом.
«Да, было очень страшно».
Возможно, мне показалось, но на лице папы на секунду появилась пугающая улыбка.
– Ничего страшного, Марк. Все уже позади. Раз с телефоном закончили, давай я тебе почитаю. – Он взял со стола книжку и стал читать ее вслух.
После изучения телефона я отправился смотреть телевизор, чтобы убить последние десять-пятнадцать минут бодрствования и отправиться спать.
– Кстати говоря, – заявил ведущий аналитической передачи, – Василий Семенович, что вы можете сказать о побеге ШМИТ?
– Ну, – начал гость, – в данный момент полиция занимается их поисками, но пока безрезультатно.
– Как сквозь землю провалились, да? – заметил ведущий. – А вы не думаете, что они уже могут быть в другой стране?
– Исключено. Мы разослали их фото во все аэропорты и вокзалы. Их лица знают все сотрудники полиции. Им не сбежать. Рано или поздно их найдут.
– Лучше рано, чем поздно. Лучше прямо сейчас, так как эта банда, которую мы видим сейчас на экране, отличается особой жестокостью.
А на экране тем временем мелькали зацензуренные и размытые фото их растерзанных жертв. Среди них встречались дети.
Тогда я понял, насколько мне повезло. Я мог оказаться на их месте. Меня могло не стать чуть больше недели назад, однако я сижу сейчас дома и пью сок.
– …я даже не знаю, – продолжил ведущий, – есть ли у них жертвы, оставшиеся в живых.
– Есть, – важно ответил какой-то лысый дядя, – несколько. Они сейчас находятся на психиатрическом лечении, одна из них осталась инвалидом.
Тут зашел отец. Едва взглянув на экран телевизора, он схватил со стола пульт и переключил на музыкальную передачу.
– Ох, что за ужасы показывают. Тебе такое нельзя смотреть после пережитого.
«Я это испытал».
Да, рассказать о том, что
Выходит, вся полиция страны недоумевает, где они сейчас.
Я осознавал, что необходимо заявить в полицию, но страх брал верх. Мне казалось, что они следят за мной с зажигалкой в руке. Ждут, когда я решу пролить свет на их преступления, чтобы спалить наш дом вместе со мной.
Тогда я понял, какую опасность представляю для своего отца, но радость от приобретенного телефона затмила этот страх. Я был настолько счастлив, что позабыл обо всех проблемах и вопросах, что мучили меня. Например, откуда Данил знает папу? И что имел в виду отец, когда говорил, что скоро что-то закончится и что-то начнется?
Глава 6
Еще никогда я не чувствовал себя таким счастливым, как после покупки телефона. Теперь раскрывались возможности, о которых прежде приходилось только мечтать: я мог, пусть и не вслух, но вести разговор с отцом – с помощью СМС, общаться с Данилом. А сиделка Анита поумерила свой пыл, поняв, что может лишиться работы, если правда о ее ужасном поведении вскроется.
Помню радостный огонек в глазах Данила, когда я помахал ему телефоном, так и говоря: «Смотри, теперь мы сможем общаться!»
– Ого! Здорово!
Оставалась лишь одна проблема: как я узнаю его номер телефона, а он – мой.
Пока я был в раздумьях, Данил исчез за забором, но, как оказалось, не ушел, а просто опустился. Что он там делает?
Ждать долго не пришлось. Спустя минуту он вновь выглянул из-за забора и радостно крикнул:
– Выйди из комнаты!
Странное предложение, но тогда я и догадаться не мог, что же он задумал. Вышел из комнаты, закрыл дверь, и… что-то со звоном разлетелось на кусочки. Я медленно открыл дверь. Рядом со столом валялись осколки разбитой вазы и ее целое дно, а вода расплескалась вокруг и постепенно впитывалась в ковер. Мне было жалко только цветы. Не успели они простоять неделю, как уже пережили нападение камня, лежавшего рядом с ними. «Виновник» был обвернут в целлофановый пакет, внутри находился обрывок бумаги с номером Данила.
Я подкатил к окну. Улыбался так, что в какой-то момент щеки заныли. Сжимал в руках клочок бумажки и поднял его над головой, показывая Данилу, что «посылка» получена. Он кивнул.
Я сохранил его номер телефона. Не желая терять ни минуты, отправил ему сообщение. Это стало началом нашего первого разговора:
«спасибо, но ты мог просто продиктовать номер»
«Мне такое в голову не пришло» – и Данил прислал в ответ кучу смеющихся смайликов.
Тогда я решился перейти на новую ступень в нашем общении:
«может зайдешь?»
«А можно?»
«конечно»
Я ответил сухо, но сам хотел кричать, визжать, метаться из одного угла в другой, махать руками.
Он придет сюда! Как я выгляжу? Сиреневая водолазка и черные штаны. Нормально, пойдет. В комнате тоже вроде порядок, за исключением той немного кривой стопки рисунков. Нигде нет пыли?
Несмотря на хаос, творившийся в голове, со стороны я выглядел спокойно. По крайней мере, так мне казалось.
Данил подошел к калитке и дернул за ручку. Заперта. Он выглянул из-за забора и показал руками крест. Я кивнул и направился к Аните.