Школяр
Шрифт:
— Что с ним? — спросила она, мельком глянув на скрипнувшую дверь. — Филь, я принесла, что ты просил, но он… он… что с ним такое?
Габриэль казалась испуганной не меньше, чем в Хальмстеме, когда разразилось землетрясение. Вдруг она очнулась и затараторила, вынимая из карманов многочисленные склянки и выставляя их на тумбочку:
— Вот, смотри, я всё принесла, тут и сердарский отвар, и чистотел, и красный клевер, и шалфей, и почки сосны. Филь, это всем всегда помогало, и ему обязательно поможет!
В коридоре послышались шаги, и она осеклась на полуслове. В комнату протиснулся профессор Фабрициус, в прежней шапке,
— Отойди от него, бесполезная девчонка.
Она шмыгнула к двери и вцепилась в рукав Филя. Профессор оглядел Яна с головы до ног, затем обернулся.
— Вон, все трое!
Сделав шаг, он вытянул руку и захлопнул дверь. Габриэль тут же зашептала в ужасе:
— Филь, это не профессор Фабрициус! Когда он коснулся меня, мне сделалось жутко, будто он залез ко мне в голову… Филь, это кто-то другой!
Мета скривилась:
— Помолчи! Габриэль, пожалуйста, по-мол-чи!
Габриэль обиженно замолчала. Втроем они устроились на корточках у стены, но сидеть им пришлось не дольше минуты: дверь в комнату распахнулась, оттуда вывалился профессор и, не сказав им ни слова, устремился прочь, засовывая что-то в карман.
Ян лежал на кровати в той же позе, лицо его немного порозовело. Мета тряхнула его за плечи, но результата не добилась — он продолжал лежать, как будто крепко спал.
Габриэль приложила ухо к его груди.
— Подождите… Он правда спит, — удивленно произнесла она. — Сердце стучит ровно-ровно, и дышит он хорошо!
Филь заметил, что Ян выглядит, будто отсыпается после ночных бдений с домашними заданиями, и у него свалился камень с души.
— А где шрам? — вдруг спросила Мета.
От багровой ссадины на лбу Яна остался лишь тонкий белый след.
— Чудеса-а! — протянула Габриэль и глянула на закрытое окно. — А может, его успели подменить?
— Кого тут подменили? — громко спросила Анна, заходя в комнату. Выглядела она веселой и, очевидно, успела переодеться в сухое. — А я дважды воткнула Нормана в снег башкой! Сначала перевернула наши сани, а потом, когда он трусливо бежал, таранила его и эту крысу, Хелику. А что вы такие невеселые, сегодня был такой классный день! И что вы тут делаете все у постели моего крепко спящего брата?
Габриэль с Филем переглянулись. Мета сказала с заметным сомнением:
— Это если он спит…
— Он спит! — решительно сказала Габриэль и топнула ногой.
Анна потребовала объяснений. Когда Мета с Филем закончили рассказывать, она скривилась, почесала нос и зловеще проговорила:
— Ну, Фабрициус, я доберусь до тебя, разгадаю я твою загадку! Это всё?
— Всё, — подтвердила Габриэль. — Только теперь я боюсь идти обратно в дормиторий, вдруг профессор ходит где-нибудь поблизости? Я тут буду спать. Хорошо, Филь?
Тому ничего не оставалось, как согласиться. Мета тотчас заявила:
— И я не хочу уходить. Я буду здесь, рядом сидеть, пока он не проснется. Я всё еще не верю во всё это выздоровление.
— Ну, а я с Палеттой тоже одна не останусь, даже под страхом гнева Гарпии, — сказала Анна. — Придется тебе, Филь, нас всех тут терпеть. Принеси-ка нам чего-нибудь поесть, а то я лично голодная как волк!
Далекий от счастья Филь потащился в трапезную. Ему и так постоянно не хватало свежего воздуха, а сегодня ему предстояло провести ночь в битком набитой комнате. Он решил, что сейчас
Ночью, когда он проснулся от случайного тычка спящей рядом Габриэль, дверь в комнату отворилась. На пороге со свечами в руках нарисовались три фигуры в ночных рубахах с накинутыми поверх плащами: профессор Иллуги, профессор Фабрициус и мадам Багила. Не переступая порога, они оглядели сопящих школяров, и дверь закрылась. Что это было, для чего это было, Филь не стал долго думать и опять заснул.
На рассвете он услышал тихое восклицание:
— Ой…
Приоткрыв один глаз, Филь увидел Габриэль сидящую на постели. Ян сидел в кровати напротив, с румянцем во всю щеку, и сладко потягивался. По обе стороны от него мирно дрыхли Мета с Анной.
Габриэль живо спрыгнула на пол, схватила свои ботинки с плащом и смылась из комнаты.
— 9 —
«В истории Бергтора имеется темное пятно. Известно, что он уроженец Старого Света и что он с юности служил придворным медиком в одной из крепостей на побережье Черного моря. Вызнав, что в местном подземелье имеется тесный ход, в котором люди, спустившиеся туда, испытывают странные ощущения, Бергтор решил выяснить, что это такое. Работая тайно несколько лет, он расширил ход, дошел до его конца и очутился в Новом Свете. Хозяин крепости проследил за ним и послал следом войско, собираясь прибрать к рукам богатую страну. Из войска обратно не вернулся никто: заметив преследователей, Бергтор зажег лес. Сам он с трудом спасся. Его вылечили от ожогов и зачислили в охрану Границы как человека, доказавшего свое мужество. Но почему он повернул потом против тех, кто спас его жизнь, осталось неизвестным…»
— Итак, вы не знаете, чем он меня вылечил? — спросил Ян нахмурившись. — То есть он зашел на минуту, вышел, и я выздоровел?
Четверо друзей торопились на лекцию отца Бруно, которой заменили отмененные занятия по медицине. Профессор Фабрициус, по словам ректора, плохо себя чувствовал.
— Да, — сказала Мета, — именно так оно всё и было.
Ян удивленно переспросил:
— В самом деле? Что ж, хорошо! Схизматик победил смерть, поставим это ему в заслугу. Пока он спасает людей, пусть живет со своими загадками, мой интерес к ним поутих.
Анна поскучнела, но ничего не сказала. Филь тоже промолчал, хотя готов был возразить, что не дело бросать разгадывание важной загадки на полпути. Но он не хотел начинать спор с Яном, буквально восставшим из гроба.
Устраиваясь на скамье в лекционном зале, Ян спросил Филя:
— А ты не знаешь, что за видение было мне, когда я проснулся? Такое… кудрявое, всклокоченное, заспанное и глазастое.
— Так это была Габриэль! — рассмеялся Филь на краткое и исчерпывающее описание.
В зал вкатился отец Бруно в привычной рясе и с тонзурой. Под мышкой он держал пачку измызганных записей, которыми пользовался на лекциях, чтобы не забыть, о чем говорит, ибо мысли отца Бруно постоянно перепрыгивали с одного на другое. Особенно это было заметно, когда он бывал подвыпивши.