Школяр

Таланов Дмитрий

— Ян! — позвал он, но тот продолжал крепко спать.

Филь тряхнул его за плечо — Ян не проснулся. Почувствовав тревогу, Филь снова оделся, решив отправиться за Схизматиком.

Он застал профессора в лаборатории, склонившегося над двумя банками с живыми крысами.

— Профессор, вам надо посмотреть, что с Яном Хозеком, — проговорил Филь с порога. — Он спит так, что не добудишься, а сам весь бледный, только ссадина красная!

Схизматик поворотился к нему всем телом и склонил набок круглую голову, стриженную под горшок.

— Ссадина?

Какая ссадина, где он её получил? Вчера, во время вашей осады, после свинарника?

Его добрый взгляд сделался острым под кустистыми бровями. Филь кивнул, и профессор подался вперед.

— Кровь шла?

Филь опять кивнул.

— Пошли! — заторопился Схизматик.

Он нахлобучил шапку на голову, спрятал руки в огромные рукавицы и схватил стоявший на подоконнике саквояж. Не закрывая лаборатории, они поспешили к Башенной площади. Профессор ничего больше не спрашивал, только тяжело дышал, сноровисто переставляя ноги. В дормитории он водрузил саквояж на тумбочку и встал над Яном, пристально разглядывая его.

— Когда он потерял сознание? — спросил профессор.

— А он без сознания? — удивился Филь. — Н-не знаю, в обед еще был нормальный. И он был совсем не бледный, он был красный и веселый, когда катался!

Профессор пожевал губами.

— Сейчас пять пополудни… Чертовски быстро… Это всё баня, полагаю. Сначала баня, потом сани!

Он наклонился и сильно сжал Яну предплечье. Тот исторг вопль, распахнул глаза, но, едва профессор его отпустил, снова впал в беспамятство.

— П-профессор… — пробормотал Филь испуганно. — Что это с ним?

— Смерть, — сказал Схизматик, берясь за саквояж. — Общий сепсис. Он умрет к утру.

Филь подумал, что ослышался, ожидая, что сейчас профессор откроет саквояж и достанет оттуда какую-нибудь микстуру. Вместо этого тот круто повернулся и вышел за дверь. Филь в ужасе кинулся за ним.

— Профессор, вы куда? А Ян, что же с ним?!

Схизматик бросил через плечо:

— Не трать мое время, я ничем не могу ему помочь.

— Вы… Вы хотите сказать, что отказываетесь? — не веря собственным ушам, закричал Филь. — Но вы же доктор!

— Я не отказываюсь, я просто бессилен!

Не отставая, Филь припустил следом по улице. Он так разозлился, что чуть не бросился на профессора с кулаками, но вовремя сообразил, что этот тип сейчас его единственная надежда. Хотя единственная ли? Профессор вошел в лабораторию и захлопнул за собой дверь, а Филь круто повернулся и во все лопатки врезал к воротам.

— Габриэль! — заорал он, мечясь в наступающих сумерках среди толпы на вершине холма. — ГАБРИЭЛЬ!

Почти сразу он наткнулся на Анну, с недоброй ухмылкой сидевшую в санях впереди Курта Нормана, на лице которого читалось сомнение.

— Чего орешь? — сказал она. — Твоя сестрица только что съехала вниз.

Филь чуть не брякнул про Яна, но присутствие Курта ему помешало.

— Скажи ей, пусть срочно тащит к нам

свои лечебные склянки!

Анна кивнула и толкнула сани с холма. Не зная, что ему самому предпринять в ожидании, Филь метнулся направо, затем налево и столкнулся с Метой. Румяная, облепленная снегом, улыбаясь во весь рот, она хотела что-то сказать, но вдруг улыбка с её лица пропала.

— Филь, что случилось? Ты выглядишь как не в себе.

— Ян умирает, — выдохнул он, — а Схизматик отказывается его лечить!

Мета отшатнулась.

— Как умирает? От чего?

— От сепсиса, — сказал Филь. — Не знаю, что это такое! Но мы все были в дерьме, когда ему врезало камнем!

Мета ухватила его за руку и потянула за собой.

— Ты куда? — спросил Филь, споткнувшись о чьи-то сани и чуть не навернувшись в темноте.

— К Схизматику!

— Но он же отказался!

— Я должна это сама услышать… Филь, сепсис — это заражение крови, это очень плохо, но Схизматик не вправе отказывать нам в помощи. Идем, я сама хочу с ним поговорить!

В Первой Медицинской с момента, как Филь покинул её, успел воцариться бардак. Книги, стоявшие в шкафах, теперь валялись на полу и на столе. Среди этого разорения на табурете, тяжело свесив руки, сидел профессор Фабрициус. Вид у него был недобрый.

— Профессор, — отрывисто обратилась к нему Мета, — вы единственный здесь доктор медицины, у вас нет права уклоняться от своих обязанностей. Вы потеряли право выбирать что вам делать, когда стали доктором. Почему вы здесь сидите?

Тот медленно поднял голову, лицо его сделалось печальным.

— Как вы можете сидеть, когда в Алексе умирает человек? — воскликнула Мета.

Схизматик долго молчал, потом произнес глухо:

— Деточка, но ведь это не лечится… Общий сепсис неизлечим. Никто не знает, как его лечить, ни мы, ни сердары.

Мета, как от ужаса, попятилась от него к двери.

— Но вы не можете сидеть просто так, вы же должны что-нибудь делать! — закричала она. — Идите и лечите! Профессор, я умоляю вас, вы не можете отказать мне в просьбе! Идите к нему, пожалуйста!

На последних словах она сбилась — профессор поднялся на ноги.

— Хорошо, — сказал он, не двигаясь с места. — Я приду.

Они подождали его снаружи, но фигура профессора за окном только раз пошевелилась, а после этого он снова сел.

Филь сказал:

— Пойдем! Пойдем, он придет!

Мета невидящими глазами продолжала смотреть на дверь.

— А если не придет? — прошептала она.

— Он придет! А не придет, я его притащу. Пойдем!

Они пошли по темной улице, прижимаясь к обочине, чтобы не мешать потоку возвращавшихся с катания учеников и не обращая внимания на их возбужденные голоса. В комнате они нашли разметавшегося на постели Яна, бледного, как смерть, по-прежнему без сознания. Над ним, прижав ладони ко рту, стояла Габриэль. Вокруг неё на полу лежали комочки снега.