Школяр

Таланов Дмитрий

Анна сдалась на пятом круге. Уперев ладони в колени, она согнулась в три погибели, хрипя и откашливаясь. Филь остановился на безопасном расстоянии, тяжело дыша.

— Как ты так… шустро перебираешь ногами? — выдохнула она в землю перед собой.

— Опыт, — кратко ответил ей Филь.

Его посетила сумасшедшая мысль что было бы, столкнись он в этом поединке с самим собой, и он невольно прыснул. Анна немедленно задрала голову, и Филь сразу приготовился бежать дальше.

— Ты еще смеешься? Я на вас с моим братом пахала два месяца, считая, что

спасаю вас от истощения!

— Я не смеюсь, — быстро сказал Филь. — Это я так кашлянул!

Он всё еще её боялся, но, кажется, её запал ушел в бег. Филь глянул на Яна, стоявшего выше на холме в ожидании, чем всё закончится, и, судя по позе, готового прийти на помощь. Ян стал спускаться вниз с Метой.

Анна пробормотала, выпрямляясь:

— Бездарь математическая… Тоже мне, герой-любовник!

На её лице красовались отметины от чьих-то ногтей. На лице застывшей неподалеку встревоженной Габриэль были похожие отметины. Судя по всему, между ними случилась короткая потасовка.

— Я так понимаю, конфликт исчерпан? — миролюбиво спросил Ян, приближаясь. — Анна, прости пожалуйста, но эту элегантную идею я обязан был поддержать!

— Да нет тут никакого конфликта, я уже остыла, было бы с чего, — бегло глянув на него, ответила она. — Двое тупиц!

— Нет, конфликт налицо, — вполголоса возразила Мета и продолжила, будто читая лекцию: — Люди, которые не могут похвастаться физическими качествами, в первую очередь ставят под сомнение интеллектуальные способности тех, кто физически их развитей, при этом сами могут быть не блестящего ума. Настоящий конфликт. И в Уложении о Наказаниях параграф двенадцать дробь…

Ян потряс её за плечо, и она замолчала, словно очнулась.

— Ты, кажется, до ручки доучилась, сестра, — сказала Анна и бросила на Филя неприветливый взгляд. — Но как же он сумел меня обвести? А я, идиотка, повелась!

— А кто тебе рассказал? — спросил её Филь.

— Агуста, а ей разболтала твоя Габриэль!

Филь густо покраснел, чувствуя, что его любовь тает словно снег под жарким солнцем.

Габриэль возмутилась:

— Да откуда мне было знать, что она сразу всё растреплет тебе? Они же едва не помолвлены, и я только хотела сказать, что Филь не настолько простофиля, каким кажется!

— Так мозги надо иметь, а не кашу перловую! — огрызнулась Анна. — Я же твои секреты не выдаю!

Продолжая переругиваться, они поспешили обратно к воротам. Филь смотрел им вслед, ощущая себя последним дураком. На этом закончилась его любовь к Агусте. Но появился вопрос: какие такие секреты имеются у его сестры?

* * *

В июне на Алексу обрушилась жара. С жарой пришла пора экзаменов. Потея от усердия, Филь нагонял, что упустил, пока ходил по Алексе без головы с Агустой, которую он теперь избегал. Он проклинал себя и всё на свете, начиная понимать профессора Лонергана с его нежеланием обучать девиц. Филь двинулся бы умом, если бы ему пришлось в угаре любви сидеть с Агустой бок о бок на естествознании, решая задачи.

Ян

на жалобы Филя о недостатке времени пожал плечами и предложил ему урезать сон. Сам Ян давно уже спал по четыре часа, но Филь любил вставать со свежей головой и не желал жертвовать отдыхом. Всё же, когда он сбросил с плеч прочие дисциплины, а впереди осталось одно естествознание, выход ему остался один — не спать. Ибо велика оказалась дыра в его познаниях, проделанная чувством к Агусте.

В воскресное утро накануне дня экзамена Филь проснулся позже, чем рассчитывал, разбуженный назойливым лучом солнца. Ян спал без задних ног напротив. Филь оторвал голову от подушки и выглянул в окно проверить, не опоздали ли они на завтрак.

Cлоняющегося без дела народу на улице оказалось столько, что завтрак они определенно проспали. Филь угрюмо облокотился о подоконник и тут заметил кое-что, от чего у него зачесалось в носу от предчувствия близкой победы.

— Ян, — страшным шепотом воскликнул он, когда осознал, что видит, — вставай! Вставай, мы это разгадали!

На подоконнике открытого окна на стопке тетрадей лежал стеклянный шарик Агусты. Солнце лупило прямо в него, и на бумаге под ним образовалось ослепительно яркое пятно. От пятна поднимался дымок.

— Ян, это линза! — заорал Филь, теребя друга, который не мог спросонья сообразить, что происходит. — Роса на траве, вспомни, как сверкает, значит, из воды можно сделать линзу! Лонерган обвел нас вокруг пальца, он построил опыт так, чтобы мы не догадались! Мы все оказались идиоты! — закричал Филь и от радости запрыгал по комнате.

Ян вскочил с постели и сунулся к подоконнику. Не веря глазам, он поднял стеклянный шарик — под ним в тетради успела образоваться крошечная дырка. Края её были обожжены.

— Так, — хмуро проговорил Ян, — нет, Филь, мы не идиоты. Мы — дегенераты. Мы ведь это учили, об этом есть даже у Плиния!

— Имбецилы, — вспомнил Филь из лекции Схизматика.

— Один из нас точно голем, — согласился Ян. — Ну что, будем пробовать?

Пока они одевались, солнце ушло от подоконника, и им пришлось выйти на улицу. Кликнув в компанию Тома Рафтера, они спрятались за конюшней и битый час зажигали там огрызок свечи, поставленный в пустой стакан, накрытый клочком пергамента с дыркой, проделанной пером. Дырка должна была быть небольшая, чтобы капля воды, помещенная на неё, не проскользнула внутрь, но и не маленькая, чтобы вода могла сконцентрировать достаточно солнечных лучей.

Свеча не хотела зажигаться, хотя её фитиль то и дело испускал слабый дымок. Усыпав землю обрывками размокшего пергамента, трое экспериментаторов, отчаявшись добиться успеха, сбегали в лабораторию естествознания и натерли фитиль самой чувствительной зажигательной смесью. И прямо здесь, на крыльце лаборатории, они зажгли наконец свечу. Правда, на неё тут же упала капля воды и погасила её, но это уже не имело никакого значения. Дело было сделано.

Сидевшие на корточках Ян с Филем от неожиданности плюхнулись на свои зады.