Школяр
Шрифт:
Решительно шагая, она поднялась по мосту, снисходительно кивнув по пути сержанту Коди. Узнав в ней худую, как палка, девочку, жившую здесь когда-то, тот застыл потрясенный.
Во дворе, окинув взглядом замок, Эша вполголоса заметила:
— А он мне нравится… Андреа всё-таки большой талант!
Как из-под земли перед ними появился сам Андреа со свертком чертежей под мышкой и графитовым стилом в руке. Черные глаза итальянца вспыхнули от радости, он весь подался вперед. Но если он надеялся, что Эша забудет покушение на себя, то ошибался.
— Здравствуй,
— Здравствуй…те, — потерянно произнес он, провожая её тоскливым взглядом.
В замке, поднимаясь за Филем по лестнице, Эша сдержанно сказала:
— Я когда увидела тебя на берегу, мне пришло в голову, что все мои беды от папочки. Сердарская кровь дает ощущение, что ты видишь людей насквозь, но, являясь по сути недоделанным сердаром, рано или поздно совершаешь ошибку, которая с размаху лупит тебя по голове.
В коридоре второго этажа, энергично топая, мимо них пробежала кухарка с огромным подносом в вытянутых руках. За ней следом несся запах свежеразогретых пирогов, которые вчера подавали на ужин. Эша зажмурилась и направилась за кухаркой, как крыса за дудочкой. Филь открыл перед ней двери столовой, чтобы она не ткнулась в них лбом. Как оказалось, их уже ждали.
Горячий обмен репликами, происходивший между Лентолой и Руфиной, оборвался. Руфина настаивала, что надо немедленно бежать вниз встречать сестру, но Лентола возражала, что Эша не одна, а с Филем, и тот непременно приведет её сюда.
Мастер сразу поднялся из-за стола и поклонился. Эша отвесила в ответ поклон, подходящий скорее кавалеру.
Глаза Руфины блеснули опасным блеском, и Филь приготовился сигануть в сторону. При её нынешних размерах она не могла затрепетать от радости, но определенно заколыхалась и даже сделала шаг вперед. Сообразив, впрочем, что потом ей будет не остановиться, она дождалась, пока Эша сама подойдет к ней.
— Здравствуй, сестренка! — обняла её Эша, как смогла.
Руфина обхватила её и прижала к себе, потом проговорила, гладя её по голове, как маленькую:
— Бедная моя… Ну, вернулась и ладно, вот и хорошо! Сейчас покушаем, примешь ванну, отдохнешь у меня, а потом всё расскажешь… Я отошлю няньку гулять с дочерью.
Эша оторвалась от неё и улыбнулась.
— Руфина, я слышала, ты стала мамой!
— Потом, потом…
Лентола тоже обняла её, но тут же отпрянула.
— Чем это от тебя несет, сестра? Ты что, пожарище разгребала?
Одежда на Эше успела высохнуть и сделалась бурой с красочными разводами от морской соли. Филь скользнул за стол, не отрывая взгляда от разворачивающегося действия. Лентола промаршировала за спиной мужа к своему месту. Эша устроилась рядом с Руфиной, которая немедленно стала накладывать ей в тарелку от всего понемногу.
Вооружившись ножом с вилкой, Эша обратилась к Мастеру:
— Честно скажу, со мной такое редко бывает, чтобы чувствовать себя неуютно за столом с пирогами, но я только что прибыла, поэтому прошу прощения за свой
— Мне случалось сидеть за столами в худшем виде, — ответил Мастер. — Откуда вы прибыли, если не секрет?
Он погрузил ложку в белесое месиво, стоявшее перед ним, которое только и ел за завтраком.
— Из южной Франции, — сказала Эша.
Лентола немедленно поинтересовалась:
— Ты же учила испанский, что ты делала во Франции?
«Хорошее начало», — оживился Филь. Эша объяснила:
— Куда уж открылись мои Врата, я же не знала Старого Света. Посчитала, что это судьба.
— А почему ты не посчитала, что это судьба остаться здесь, или предупредить нас о своем решении? — напустилась на неё Лентола. — Чем ты думала весь год, держа нас в неведении, где ты и что с тобой? Почему ты не сообщила хотя бы своему отцу? Вы оба — бессердечные сердары, но он уже взрослый и мог сообразить, что твоя мать захочет знать, куда пропала её дочь!
Эша не ответила, и только вздохнула как любой человек, перед которым разверзается бездна Лентолиного раздражения. Она старательно перемалывала челюстями кусок за куском, определенно спеша покончить с завтраком.
Руфина не ела, лишь успевая подкладывать Эше. Лентола тоже, казалось, решила остаться голодной. Жалея, что у него нет глаз на лбу, Филь ел вслепую, наблюдая за противостоянием. И только Мастер не обращал на разворачивающуюся ссору ни малейшего внимания, занятый склизкой кашей.
— Твое поведение — высшее проявление бездушия, — сказала Лентола горячась. — Мы тебя, беглянку, содержали, а ты ославила нас на весь Кейплиг!
Уминая пирог, Эша заметила хмуро:
— С точки зрения содержания моей персоны — лучше будет завести стадо коз. И глаза у меня неласковые, и кружку молока не подам.
— Ты всегда была не от мира сего, когда ты, наконец, поумнеешь? — напирала Лентола.
— Чтобы изменить мою жизнь, мне потребуется пришить другую голову, — быстро ответила Эша.
— А что на тебе надето, это что, наряд приличной девушки? — не унималась Лентола.
— Одежда должна быть такая, чтобы убегать было удобно, — пробормотала Эша.
— А ты вообще собираешься когда-нибудь остепениться?
— Лентола, не стоит углубляться в мои перспективы, они лишены для тебя смысла!
— Но почему нельзя хотя бы жить в Новом Свете, а не прозябать в варварском Старом, ты можешь мне сказать?
Эша сложила приборы на тарелку и прямо посмотрела на сестру.
— Лентола, что у тебя висит перед кроватью? Когда ты просыпаешься, что ты видишь сразу перед собой? Помнишь, я в детстве всегда просила тебя раздергивать на ночь шторы, чтобы утром первым делом видеть небо, которое каждый раз разное. А ты упрямо задергивала их наглухо. Я хорошо их помню, светлые, в палевый цветочек. Так вот, некоторые люди, когда вырастают, как бы просыпаются и понимают: сегодняшний день будет такой же, как вчера. Хороший. Но такой же, в палевый цветочек. Миленький, уютный и скучный.