Шкура неубитого мужа
Шрифт:
«У богатых свои причуды!» – промямлила она, поднялась и пошла следом.
Маша долго блуждала за сценой, пока не нашла выход в длинный коридор. Там стало светлее, появились люди.
По большей части артисты. Кругом царила суматоха, и девочка с Севера порядком подрастерялась: шутка ли, найти среди этой толпы одну-единственную тонюсенькую блондинку Асю. Артистическую Ирмы отыскать куда легче: у любого спроси, рукой укажут.
– Машка, ну наконец-то!
Маша оглядела стоящую рядом девицу в красном
– Потерялась? – участливо спросила та.
– Да уж… – только и смогла выдавить из себя Маша.
– Обычное дело, – равнодушно отмахнулась Ася. – Принесла?
– Конечно. – Маша покопалась в сумке, выудив стодолларовую купюру, протянула приятельнице. – А чего такая спешка?
– Да дело есть, – она сунула бумажку куда-то в недра своего костюма.
– Что-то случилось? – Маша склонила голову" разглядывая ее.
Аська нервно ухмыльнулась:
– Пустяки… Пойдем лучше, я тебя с нашими познакомлю. – Она схватила ее за руку и потащила по коридору, затараторив:
– Наша танцующая бригада самая веселая!
Мы даже праздники вместе отмечаем. Ты не танцуешь?
А жаль… – Она ее не слушала, продолжая болтать:
– А то бы я тебя представила бабе Любе. Это наша старшая жена.
Если б ты ей понравилась, она бы тебя враз пристроила.
Ну, все равно, пойдем познакомлю…
Маша и охнуть не успела, как очутилась в малюсенькой комнате, до отказа набитой разрисованными клоунами-трансвеститами в разноцветных париках. В комнатушке пахло так паршиво, а кричали и хохотали так громко, что у Маши вмиг голова кругом пошла.
– А вот и баба Люба! – заявила Аська и с размаху толкнула ее в объятия очередного клоуна.
– У-у-у, деточка! – Баба Люба меньше всего походила на типичную бабу в Машином представлении. Такая же девчонка, как и они с Аськой, ну, может быть, постарше лет на пять. Стройная, подтянутая, черноглазая. – Чего пугаешь девушку. Тебя как зовут?
– Маша, – тихо представилась она.
– Танцевать небось хочешь? – Баба Люба усмехнулась, оглядывая ее.
– Нет, вовсе нет, – быстро призналась Маша.
– Вот и хорошо, – одобрила ее старшая группы и пояснила:
– А то у тебя задница великовата. С таким якорем на сцене тяжело. Да и вообще, работенка у нас адская.
– Я пою.
– Ну, голосу задница не помеха, – добродушно признала баба Люба. – По клубам поешь?
– Теперь да, – не без гордости ответила Маша.
– Это хорошо.
– Да ну?! – радостно удивилась Аська. – Неужели получилось?
– В группе «Эльдусто», в кафе «Фламинго». А по четвергам в «Эллочке-людоедке».
– Ой, а я там была пару раз, – звонко заметила стоящая рядом девушка-клоун. – Чо поешь?
– Теперь песни Элвиса Пресли.
– Ой, я как
– Пойдем послушаем!
– В четверг? – задумалась та. – Что у нас в четверг?
– Нет, в другие дни, кроме понедельника, можно во «Фламинго», – напомнила Маша, радуясь потенциальным слушательницам.
– Будет время, зайдем непременно, – баба Люба дружески похлопала ее по плечу, – хотя я понятия не имею, что это за клуб – «Фламинго».
– Да это на Солянке… – начала пояснять Маша, и туту нее в руке зазвонил телефон Ирмы. Она вздрогнула, вспомнив, что все еще держит вещи, принадлежащие звезде.
– Ну, чо ты, ответь! – Баба Люба ободряюще улыбнулась. – Давай, а то сейчас вся гримерка в движение придет.
– У кого звонит? – полетели со всех сторон вопросы. – Вась, ты мой рюкзак видишь? Лен, это твой разрывается?
– Ой, у нее уже телефон! – восхищенно пискнула Аська.
– Да не мой это! – Маша застыла, не понимая, что делать. – Мне его отдать нужно.
Но ее никто не слушал.
– Да ответь ты, наконец! – крикнула ей баба Люба. – Орет как иерихонская труба!
Маша дрожащей рукой поднесла телефон к уху. А он как раз перестал трезвонить.
«Господи! А вдруг у человека судьба решается? – в ужасе подумала она. – А вдруг звонил тот самый мужик, из-за которого Ирма рыдала. Какая же я скотина, что сразу не отнесла ей телефон!»
– Слушай, Ась, мне срочно нужно найти Ирму Бонд, – толкнула она подругу, – или кого-то из ее охраны.
Ася уже болтала с каким-то парнем, затянутым в костюм клоуна. В руках он вертел ярко-синий парик.
– Иди прямо по коридору, – потеряв к ней интерес, ответила Ася, – не ошибешься.
Маша повертела головой в поисках бабы Любы или той девицы, которая слышала группу «Эльдусто», словом, кого-нибудь, с кем можно было бы попрощаться перед уходом. Но никого знакомого рядом не оказалось. В гримерке кипела своя жизнь, где Маша была чужой.
Александр пялился в окно. Набережная не представляла собой ничего интересного. Лишь вдали виднелась подсвеченная гостиница «Балчуг-Кемпински». А так все какие-то темные здания на другой стороне реки.
– Да ты не туда смотри, – толкнул его Бобров.
Потомок древних Доудсенов болезненно поморщился.
Он не любил грубых толчков.
– Вон, – Серж ткнул пальцем в противоположное окно, за которым высилось громадное здание, до такой степени уродливое, что у аристократа свело скулы. – Главная эстрадная сцена страны. О «Тэфи» слыхал?
– Нет…
– Эту хрень здесь вручают. Но это неважно. Сейчас познакомлю тебя с Ирмой Бонд.
– Бонд? Сестра Джеймса, – усмехнулся Александр.