Шкура
Шрифт:
– Надоели, – забубнила она, сжимая конверт в кармане, – как вы мне надоели.
Нечаянно применив силу при закрывании двери, Галя так от души ею стукнула, что в дальней комнате раздался детский плач. Галя ругнулась про себя, подняла ведро и понесла в основную часть дома. Слушая, как Манька пытается оглушить Настю, Галя вынула из кармана письмо, открыла печную дверцу и бросила скомканную бумагу в топку.
– Туда тебе и дорога, – напутственно прошептала молодая женщина, глядя на воспламенившийся конверт. – Не ори, сейчас приду! – крикнула девочке, расстегивая телогрейку. – Чуть
Повесив на гвоздик телогрейку и скинув валенки, Галя быстрым шагом направилась успокаивать самую крикливую девочку. Неугомонная Маня только и знает, что поднимать вой на весь дом, как только услышит громкий стук или какой другой шум. Подняв ее на руки, Галя нежно пошлепала девчушку по спинке.
– Ну-ну, хватит глотку драть, а то опять температура поднимется. Ну что еще тебя вспугнуло? Хлопок? Звон крючка? Ну что ж ты у нас такая плаксивая. Глянь на Настю, сидит и в ус не дует. Ей что гром, что вопли – все по барабану.
Спокойная Настя сидела на полу и катала самодельную деревянную машинку, которую для нее смастерил папа. Не обращая внимание на ревущую «сестричку», она что-то бурчала на своем младенческом языке и улыбалась, весело подергивая ножкой.
Стук уличной двери отвлек Галю от громогласной Мани, и Галина пошагала встретить мужа.
– Что-то ты долго сегодня! – Крикнула она, огибая печь.
– Здравия желаю! – распахнулась вторая дверь.
У Гали на голове зашевелились волосы. Ни с того ни с сего к ним в гости нагрянула свекровь.
– А что ж на письма не отвечаем, в гости не приезжаем? Полгода, как сыночка я не видела. Степка, ау! Где ты есть? – Марфа сняла теплые рукавицы и принялась стягивать заснеженные валенки.
Глава 42
Галя, чуть не уронив ребенка, аккуратно поставила его на ножки. Маня всхлипнула, уставившись на незнакомую тетю, и сунула большой палец в рот.
– Степа-а! – продолжала звать сына свекровь, двинувшись быстрым шагом в комнаты и не обратив внимания на девочку.
Она водила носом всюду и звала Степана. Увидев Настю, сидящую на полу, даже бровью не повела и не бросилась обнимать единственную внучку. Крутила глазами и не забывала бегло осматривать убранства помещений.
– Хм, а где он? – вышла свекровь к хозяйке дома. – И откуда у вас столько добра?
– Заработали, – осипшим голосом ответила сноха, пребывая в ступоре.
Зачем она приехала? Какого лешего ее принесло?
– Заработали? – вытаращилась Марфа на Галю. – Каким это макаром? Мы годами добро наживали, а вы за несколько месяцев управились? Обворовали, что ль, кого? – злобно хихикнула она.
– Вы зачем приехали? – Галя вспомнила о письмах, которые она нещадно сжигала в печке, не читая.
– Как это? Что за вопрос, дорогуша? Я к сыну приехала, соскучилась. Почему он мне не писал, а? Что за мода не отвечать матери? – закрутила головой гостья, разглядывая мебель в кухне. – Ничего себе! – всплеснула руками, подходя к столу. – Откуда такой сервиз? Он же таких деньжищ стоит.
Покрутив в руках заварочный чайник, потом – сахарницу, Марфа потянулась к навесному шкафчику.
– Не трогай! – неожиданно рявкнула Галя, поставив
– А ты чего такая громкая? – повернула на нее голову свекровь. – Хозяйкой себя возомнила? Так дом тебе не принадлежит. Он – наследие моего мужа. Кстати, Панкрат ждет от Степки весточки. Что это сын забывает об отце, а? Или у него в памяти отшибло, как отец его растил, кормил, в дорогу собирал? Денег дал, подушек, а сынок и думать забыл, что у него родители имеются. Или это ты ему весь мозг проела, чтобы он у нас не показывался? Ты смотри мне, а то я быстро Степке голову на место поставлю. Из дома выселитесь, Степку обратно возвратим, а ты к своим покатишься, в горелую лачугу!
– Как горелую? – побледнела Галя, подумав о матери и сестрах.
– Обыкновенно, – отошла от шкафчика Марфа. – Батька твой напился, и что ему в бестолковую голову пришло, что он открыл печку и раскидал угольки по хате. Мол, бесов отгонял.
– А мама? – нижняя челюсть Гали отвисла от удивления.
– Не боись, не было никого в хате. Они дрова заготавливали. Что ж ты и мать свою не навещала, а? Я у нее узнавала, пишешь ли ей, а она только руками разводит и глаза прячет. Уехала, забросила и нас, и их. Совесть не гложет, а?
– Хм, – поникла Галя, нащупывая за спиной табурет.
А с чего вдруг свекровь о ее матери вспомнила? Она ж ее ни в грош не ставила, за голодранку считала и за глаза обсмеивала? Жалко стало Галине маму, да и сестер тоже. Живут с отцом-мучителем, света белого не видят. Оказывается, теперь бабский отряд дрова заготавливает, а батька пьет и не помогает. Впрочем, как и раньше.
– И где они живут? – слезы блеснули в глазах Гали, когда она подняла опечаленный взор на гостью.
– Знамо где, в сарае. Обложились соломой, чтоб не дуло, и живут, – и Марфе приспичило посмеяться, когда она представила, как семейство Гали в холодном сарае друг к дружке прижимается, чтобы согреться.
– Ничего смешного, – стиснула зубы Галя. – Завтра же поеду туда и заберу маму и сестер.
– Куда это ты их заберешь? Сюда? – показала пальцем в пол Марфа. – В наш с Панкратушкой дом? А кто тебе позволит?
Неожиданно в хату вошел Степан и замер, увидев мать.
– Ой, Степушка! – кинулась обнимать его Марфа. – Наконец-то свиделись! – расцеловывая удивленное лицо сына, запричитала она. – Куда ж ты запропастился? Мы с отцом уже дурное о тебе подумали!
– Дурное? Да что со мной случиться может? – он смотрел на жену и показывал на мать глазами, мол, откуда она здесь.
Галя пожимала плечами и опускала уголки губ, давая понять, что сама не знает, с какого перепуга она приехала.
– Галь! Ну погоди, мам, – опустил он руки матери, когда та хваталась за лицо, чтобы наклонить голову Степана пониже. – Я там еще сена привез. Теперь на двоих хватит.
– Сена? – отпрянула Марфа. – У вас и хозяйство имеется?
– А то! Благодаря… хм, спасибо людям, помогли, чем смогли, – запнулся Степан, чуть не проговорившись о находке.
– А ну-ка, пошли смотреть, кого вы там завели, – схватив телогрейку, Марфа ловко ее накинула на себя, сунула ноги в валенки и, оттолкнув сына, побежала к сараю.