Шлак 4.0
Шрифт:
— У меня идея возникла. Что если связаться с Наташкой и предложить обмен? — я кивнул на Малку. — И ходить никуда не придётся.
— Рядового бойца на начальника безопасности Загона, пусть и бывшего? — Алиса покачала головой. — Никогда. Даже на десяток бойцов не поменяет. Отец для неё кость в горле. Наталья Аркадьевна пустит под нож половину Анклава, но на обмен не согласится.
— А вдруг?
— И пытаться не стоит. Единственное, чего мы добьёмся, напрямую сообщим редбулям, что хотим освободить отца.
— Но Малку всё равно надо как-то передать. Не бросать
— Не беспокойся, этот вопрос я решу, — она включила планшет. — Ты и представить не можешь, какие интересные адресанты у Гвоздя в записной книжке. Напишу сообщение, скину координаты на карту. Придут, заберут.
Пока Алиса составляла сообщение, мы с Гвидоном разобрались с трофеями. Нам досталось две штурмовых винтовки, винчестер с рычажным взводом, девять наступательных гранат, пара сотен натовских патронов россыпью, шесть полных магазинов, четыре натовских сухпая и ополовиненная бутылка шнапса. Не густо, если учитывать, что рейдеры народ зажиточный. Я надеялся заполучить хотя бы пару половинчатых доз или, на крайняк, баночку с серебристой жидкостью, но у этих не было даже нанокуба. Что ж, жизнь на сухую продолжается.
Гвидон сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и занялся штурмовой винтовкой. Это было детище британской военной промышленности по компоновке булл-пап с оптическим прицелом. Не знаю, какова она в реальности, наверное, неплоха, раз британцы до сих пор пользуют её для своих нужд, но в C. T. A. L. K. E. R.-е я её никогда не брал, туфта. Гранаты тоже не понравились: девять штук DM51 без внешнего кожуха от немецкого производителя. По сути — банальные пугалки. Дёрнул кольцо, бросил, и пока противник прячется, есть шанс сблизиться с ним или сменить позицию. Осколки от неё мелкие и бестолковые, реальный вред могут причинить лишь части запала, да и то не факт. Но есть одно неоспоримое достоинство — вес. С собой можно взять целый десяток.
Я сунул в разгрузку четыре штуки. Гвидон покачал неодобрительно головой, дескать, ты не один. Я проигнорировал его покачивания, и сложил трофеи в рюкзак.
Прилетело сообщение от Гнома. Гвидон прочитал его вслух:
Язычники. Стая. Шесть или семь, может, больше.
Язычники в дом не полезут, ограниченное пространство и высоту они не любят, так что панику поднимать рано. Будут кружить, скалиться издалека. Хотя, шесть или семь — это много, а рано или поздно нам придётся отсюда уходить, могут помешать.
— На запах прут, — проговорил из кухни Фломастер. — Похоже, рейдеры в тубзике не только гадили. Там ещё что-то есть.
— За дорогой следи, — проворчал Гвидон.
— Да слежу я. Багета только что видел. И пёсо. Ещё час-два, и здесь весь Развал соберётся. Нам такое внимание необходимо?
— Весь, не весь… — Гвидон вставил в винтовку магазин, передёрнул затвор. — Нас они не тронут. С голой жопой на автомат не попрут. Тоже, поди, не дураки.
Он встал, прошёл в коридор. Дверь санузла хлопнула, и тут же раздалось восклицание:
— Твою ж мать…
— Чё, ароматами обдало? — хихикнул Фломастер.
Гвидон вернулся озадаченный. Я бы сказал, что он нашёл в туалете такое, что вызвало
— Похоже, эта девка, — он покосился на диван, где лежала Малка, — из редбулевского патруля.
— Ну да, — подтвердил я. — И что?
— А то, что там остатки патруля.
Я подался к коридору, но Гвидон придержал меня.
— Нервы крепкие? Я бы не советовал. Такого ты не видел.
Это только усилило желание заглянуть в санузел, и… Да, такого я ещё не видел, хотя успел повидать многое. На полу среди дерьма лежали вповалку голые исковерканные тела. Мухи ползали по ним с довольным мерным гулом. Двое мужчин, одна женщина. Рейдеры трудились над ними всё утро, кровь ещё не успела запечься. Задержись мы на полчаса, и Малка легла бы поверх этой кучи.
Я вернулся в комнату, посмотрел на пшека. Тот без напряга выдержал мой взгляд, да ещё усмехнулся. Голожопый герой!
— И что дальше, загонщик? — прохрипел он. — Что ты сделаешь? Убьёшь? Убей. Давно следовало это сделать.
Второй рейдер не был столь уверен, и умирать явно не желал. Он скрючил жалобную физиономию. Я вынул нож, он увидел искорку на лезвии и засучил ногами.
Алиса выключила планшет, поднялась с дивана.
— Я отправила редбулям сообщение, через полчаса они будут здесь, заберут Малку. Пора уходить.
— С этими как поступим? — спросил Гвидон. — Оставим редбулям?
— Некогда нам с ними возиться дядя Лёш. Свяжите и оставьте.
— Ну уж нет, — воспротивился я. — Наташка их на баланду посадит, а потом выменяет на что-нибудь у Прихожей. Хрен! Не прокатит больше.
Мы выволокли рейдеров на улицу. Я поставил пшека перед собой и, особо не заморачиваясь, всадил нож ему в бедро. Провернул лезвие, выдернул и снова всадил.
— А теперь можешь идти, — и оттолкнул.
Пшек сделал шаг, споткнулся, упал. Кусты возле соседнего дома зашевелились, выглянул язычник. Повёл носом, втягивая запах свежей крови, и завизжал, оповещая округу о скором приёме пищи. Пшек покорно встал на колени и начал молиться:
— Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum. Adveniat regnum Tuum. Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum…
Молитва вряд ли ему поможет, Господь всё видит, и каждое его прегрешение наверняка записал в ежедневник. Но пусть попробует, вдруг прокатит.
Второго рейдера оприходовал Фломастер. Перерезал сухожилия на пятках и пожелал тварям приятного аппетита. Глядя на двух этих мразей, ползающих и причитающих в пыли, я почувствовал облегчение, как будто совершил добрый поступок.
Глава 16
Мы засели в доме напротив, дождались, когда подъедут редбули и заберут Малку и тела замученных пшеком патрульных. С рейдерами к этому времени было покончено. Твари набросились на них, едва мы отошли шагов на пятьдесят. Поедали заживо. Кости и хрящи догрызала стая моих друзей пёсо. Я воспользовался моментом и послал вожаку образ: гуся на блюде. Вряд ли он его понял, а вот Алиса как-то странно посмотрела на меня, перевела взгляд на пёсо и снова повернулась ко мне.