Шлак
Шрифт:
Предложение по сотрудничеству: сбор крапивницы
Принять:
да нет
Нажимать не стал. Новое непонятное слово «крапивница». Наверняка куда-нибудь пошлют, но голым же не пойдёшь. Подожду.
Спустя два часа я начал беспокойно выглядывать из-за занавески и осматривать коридор. Людей было мало, и никто не походил на ту тётку, которая унесла мою одежду. К концу третьего часа сомнений в том, что я стал жертвой банального развода, не осталось. Бросился искать объявление, но похожих было не меньше десятка, да и не факт,
Впервые в жизни возникло желание кому-то набить морду. Не эмоциональный порыв, как с Музыкантом, а реальная жажда свернуть нос набок. И даже факт, что этот «кто-то» женщина лет пятидесяти, на останавливал жажды мести. Я ей доверился, а она меня кинула. Ей не нос, ей шею сворачивать надо!
Я спрыгнул с нар, и как был в трусах и босый, двинулся по коридору к столовой. Терять было нечего, поэтому пёр как танк, с наглой мордой. На меня косились, но без особого любопытства. Готов поспорить, что подобные прохождения в блоке случаются нередко.
Искать тётку бесполезно, поиски ничего не дадут. В одном только нашем блоке две с половиной тысячи койко-мест, а всего жилых блоков восемь, и сколько в них народу — большая загадка. Ровшан должен помочь. Если в Загоне существует видимость местного управления, то он обязан заниматься решением подобных вопросов.
Ровшан пил чай. Не те бледные помои, которые я наливал из титана, а настоящий. Рядом стояла жестяная коробка с иероглифами и бутерброды с сыром на тарелочке. Увидев меня, староста ничуть не удивился, а в ответ на жалобу изрёк равнодушным тоном:
— Знакомая ситуация.
— Знакомая? И всё? А что дальше?
Меня слегка поколачивало. Надо идти, что-то делать, возвращать мои вещи. Не могу же я в таком виде разгуливать по блоку, и сотрудничество принять не могу. А он спокойно прихлёбывает китайский байховый, как будто ничего не случилось, и ест бутерброды с сыром.
— Ты на меня не дави, клетчатый, — напомнил он мне о цветовой вертикали власти. — Я тебе не фокусник, чтобы штаны твои из шляпы вынуть. Конторе плевать на дебилов, позволяющих себя разводить, сыщиков в моей команде нет.
— Ага, понятно. То есть, отныне я кандидат в Смертную яму. Замечательно! Ты за мой счёт план решил выполнить?
Про план я брякнул от балды, но Ровшану мои слова не понравились.
— Не кипишуй, сядь.
Он указал на стул по другую сторону конторки и постучал пальцем по столешнице. На звук из-за портьеры выскочил хлыщ в коричневом и согнулся в полупоклоне.
— Тёщу найди, — тихо сказал староста.
Хлыщ исчез.
— Решим вопрос, — это уже мне. — В том, что позволил себя накрячить, моей вины нет. Я за действия разной швали ответственности не несу. Но помочь людям готов всегда, особенно таким перспективным, как ты.
— А я перспективный?
—
К конторке подошла тётка. Я чуть не подпрыгнул.
— Да это же та сука, которая одежду мою спёрла!
Ровшан с видом записного прокурора глянул на воровку.
— Твоя работа?
Тёща смотрела на нас глазами невинного младенца:
— Ты о чём, Ровшан? Я этот шлак впервые вижу.
Тон искренне-удивлённый, такому только глухой не поверит. У Ровшана со слухом хорошо, поверил, вот только сдаётся мне, что он и есть главный разводила в местном заповеднике.
— Да она это, — скрипнул я зубами.
— Кроме слов иные доказательства есть? Обвинить можно кого угодно, но если не докажешь, она обвинит тебя в оговоре, и мне придётся это подтвердить. А наказание в Загоне одно — яма. Ну так что, будешь настаивать на обвинении?
Тёща стояла, как ни в чём не бывало. Ещё бы, презумпция невиновности. Это же я её вину доказать должен. Но доказательств ноль. Номер её я не помню, объявление на странице не висит. А если и висит, то что с того? Объявление не доказательство. Надо было сфотографировать её или на видео снять. Обе функции в планшете существуют.
— Не буду.
— Вот и правильно. Зачем привлекать к себе лишнее внимание Конторы? А Тёща тебе вещички обеспечит. Не новые, конечно, новые ты не укупишь, но вполне приличные. Так ведь, Тёща?
Вернуть свою одежду я уже не надеялся, оставалось решить вопрос цены.
— Почём?
— Уверен, что не дорого. Ты же у нас новичок, со статами проблема, а инвестиции в Загоне не приветствуются. Сколько у тебя на счету?
— Тридцать семь.
— Тёща, хватит на комплект?
— Найду.
— Десять минут у тебя.
Тётка ушла, а Ровшан вдруг заинтересовался моими рёбрами.
— Чё за хрень? От Костыля подарок?
Опухоль расползлась по всему боку, кожа в некоторых местах почернела и сочилась сукровицей. При каждом резком движении боль в рёбрах пробивала тело током, и я лишний раз старался не дёргаться.
— Да нет, это ещё там, на базе, придурок один.
Ровшан прикусил губу.
— Как же тебя пропустили? Доктор должен был забраковать при осмотре.
— Да нормально всё. Пульсирует только. Заживёт.
— И счёт у тебя пустой, нанограндов не купишь, — не слушая меня, говорил Ровшан. Глаза блестели, как будто открытие сделал. — А доктор кто был?
— Дряхлов.
Блеск померк.
— Дряхлый человек солидный. Это не обычный шлак, у него связи… — Ровшан рассуждал сам с собой. — Давай так поступим. Тёща тебя оденет, ты на место возвращайся, а завтра свяжемся. Я с людьми перетру, подлечим твои рёбра.