Шлак
Шрифт:
Редактор замолчал, и никто не решился задать ему вопросы. Зря мы вообще его слушали. До этого момента ещё была надежда чего-то добиться, а теперь люди сидели задумчивые. Если в этом шоу действительно крутятся такие бабки, как сказал редактор, то у нас даже одного шанса выбраться живыми из этой передряги нет.
Поезд двигался медленно. Я видел, как свет в окне меркнет, в теплушке становится темнее и прохладнее. Из угла донесся храп. У кого-то хватает нервов спать в такой ситуации.
Ко мне наклонился Коптич.
— Надо вместе держаться. Вдвоём точно выберемся. Ты как?
—
— Не, он уже помер. Если его Мозгоклюй сюда определил, то он и первого этапа не осилит, а с ним и мы под откос пойдём. Не. А ты мужик твёрдый, хоть и замашки у тебя учительские.
Сквозь стук колёс вдруг раздался хриплый рёв. Резкий, гортанный, похожий на раздражённый медвежий. Никто не отреагировал, и только Коптич подскочил и прислушался.
— Слышал?
— Медведь вроде бы…
Даже в темноте я увидел, как судорожно бегают глаза дикаря, а губы складываются в сардоническую улыбку.
— Это ревун.
— Ревун, потому что ревёт, — констатировал я. — Исчерпывающее объяснение.
Коптич прижался ухом к стене теплушки, как будто так легче было расслышать рёв невидимой твари. Но хриплых звуков больше не повторилось.
— Ревун, это царь тварей. Всем тварям тварь, — он говорил с благоговением, почти шептал. — Если бы ты видел его. Красавец! Триста килограмм живого веса, два с половиной метра рост. Чёрный, как ночь, и лоснящийся. Клыки с палец, когти. Подвижный. Багет рядом с ним щенок. Убить сложно, восстановление почти мгновенное, потому что нанограндов в крови за полторы сотни карат. Представляешь?
Я не представлял. О полезных свойствах нанограндов я уже слышал, но как работает, например, регенерация не имел ни малейшего понятия.
— Ты такую уже убивал?
— Ревуна никто ещё не убивал.
— Тогда откуда знаешь, сколько в нём нанограндов?
Коптич не ответил. Поезд подъехал к платформе. В окне мелькнула вышка, в теплушку проник свет фонаря. Дверь отъехала, человек с карабином на плече громогласно объявил:
— Конечная. Выходим по одному.
Первым спрыгнул редактор, за ним рыжеволосый. Я высунул голову. Сразу за платформой тянулся забор из колючей проволоки, за ним трёхэтажное кирпичное здание. На фасаде вывеска крупными буквами: «Северный внешний пост». По периметру четыре вышки, между двумя дальними — деревянный барак. К нему мы и направились. Внутри стояли двухъярусные нары, как в жилом блоке, в конце за перегородкой сортир. Я надеялся, нас покормят, но всё тот же громогласный боец с карабином объявил, что до утра не будет ничего. Пришлось смириться.
[1] Если насмотреться на огонь электросварки, то возникает неприятное ощущение песка в глазах. На жаргоне строителей это называется «поймать зайчика»
Глава 9
Утром я первым делом осмотрел себя. Завершались вторые сутки, по словам Гука сегодня должны начаться метаморфозы. Сначала меняется цвет кожи.
Не поменялся. Тело по-прежнему покрыто среднерусским загаром, ровным, как одноимённая возвышенность. Ни пятен, ни высыпаний.
Принесли завтрак. Перед началом шоу я ждал чего-то впечатляющего, пусть не черепашьего супа и лионских устриц, но хотя бы кусок батона и яичницу. Подали зелёную кашу, а вместо компота лист крапивницы. Народ дружно застучал ложками. Я брезгливо поковырялся в густой массе. Есть хотелось жуть как, но зелёная еда аппетита не вызывала.
— Ешь, — требовательно проговорил Коптич.
— Не привлекает меня такая пища.
— Дурак. Для выхода за стены ничего лучше не придумаешь. Кроме сытости крапивница ещё и силу даёт.
— Допинг что ли?
— Про допинги не слышал, а вот крапивница любой пище фору даст. Не наногранды, конечно, с ними ничто не сравниться, но пользу почувствуешь.
Я почерпнул полную ложку. Противно, но всё-таки съел. Пережёвывая, спросил:
— А ты наногранды пробовал?
— Их не пробуют, их в вену колют. По-нашему — зарядиться. Стандартная доза четырнадцать с половиной карат.
— И что чувствуешь?
Коптич пожал плечами и ответил равнодушно:
— Опасность. Как будто третий глаз открывается. Интуиция работает, словно проклятая, повышается скорость, выносливость. Водка не рекомендуется, алкоголь для нанограндов угроза, они начинают его перерабатывать, увеличивается расход. По шарам не бьёт, а наногранды теряются — не выгодно.
— Долго доза работает?
— От ситуации. Но вообще около месяца. Если рану получил, то расход ускоряется. Я однажды пулю в печень схлопотал, вколол себе восемь карат, больше не было. Через три дня бегал. Правда, и нанограндов в крови не осталось.
— Они тебе сами об этом сообщили? — недоверчиво усмехнулся я.
— Когда в крови есть наногранды, на радужке серебряный отлив появляется. А когда он исчезает, значит, наногранды вышли. Такая вот биология.
— А почему именно четырнадцать с половиной карат?
— При меньшей дозе расход выше. Я не учёный, точно не скажу, как всё происходит, но если бы в тот раз вколол себе не восемь карат, а полную дозу, то и печень вылечил, и пару недель с нанограндами ходил. А выше смысла нет. Лишние наногранды просто не сработают. Организм их отторгает. Это у тварей в крови их может быть сколько угодно, а у нас все излишки выводятся естественным путём.
После завтрака каждому вручили пакетик с голубым порошком.
— Что это?
— Нюхач. Наркотик. — Коптич прищурился. — Целая доза будет. Щедро.
— Эквивалент нанограндов? — сумничал я.
— Эквивалент райского блаженства. Принимать не советую. Тут всё наоборот: заторможенность, усталость. Но для обмена сгодится. Этой фигнёй многие балуются.
Он спрятал пакетик в карман.
— Мой тоже возьми, — протянул я ему свою долю. — Никогда наркоманом не был и становиться не собираюсь. Пусть даже жить осталось на две понюшки.
— Ну, насчёт двух понюшек ты торопишься. Поверь, поживём ещё. И водочки попьём. И девок потискаем. Любишь девок? Попадём в Квартирник, я тебе такой шалман организую.