Шлейф сандала
Шрифт:
На носовом платке лежали рубиновые серьги.
– Ах, ты ж! – воскликнула Прасковья. – Эти серьги Елене Федоровне супруг подарил! Они в их семье по наследству передавались! Окромя серёжек этих ничего ценнее в доме и не было… А потом сказала она, что потеряла их. Такой скандал был, вспомнить страшно…
– Возвращаю. Они должны Танечке принадлежать, - учитель поднялся. – Вы позвольте мне иногда малышку навещать. Я здесь у тётки живу, думаю работу найти…
– Конечно, приходите, - позволила я, глядя в его красные от слез
Эмилий Семенович попрощался с нами и, сгорбившись, вышел из парикмахерской. Но его боль все еще наполняла комнату. Я чувствовала ее почти на физическом уровне.
Прасковья снова завязала серьги в узелок и вдруг протянула его мне.
– Вы бы продали их и чего путное на эти деньги придумали.
– Да ты что! Они ведь Танечке принадлежат! – возразила я. – Она им хозяйка!
– Не будет добра от них. А вы барышня хваткая, найдете им применение. От украшения какой прок? А вот ежели вы Танечке достойную жизнь обустроите, да в будущем у нее капитал свой будет – совсем другое дело. Цацки цацками, а когда за душой кое-что имеется, да крыша над головой своя, сразу понимаешь, что важнее, - философски размышляла Прасковья. – Ну, это я так думаю. Решать вам.
Я взяла узелок и спрятала его в декольте. Пусть лежат серьги. Они есть не просят.
Глава 72
После визита Эмилия у меня на душе еще долго было неуютно. Я постоянно думала о том, как несправедлива жизнь. Два человека могли быть счастливы и пройти свой путь рука об руку, но случилось то, что случилось. А сколько таких сломанных судеб, разбитых о правила, условности, жизненные обстоятельства или непреклонность родителей?
Я всегда верила в предопределенность судьбы. Что от нее не уйти. Ведь бессмысленно же прыгать на рельсах, чтобы остановить мчащийся поезд. Даже тот, кто сидит в кабине машиниста просто не в состоянии остановить состав, или увести его в сторону. Но после того как меня занесло в чужое тело и в чужой мир, я стала думать иначе. Пытаться что-то изменить все-таки стоит… Если бы Эмилий не сдался, возможно все было бы иначе. Осужденная обществом за связь с учителем Елена Федоровна могла остаться живой. А это самое главное.
Все еще находясь под влиянием трагической истории двух влюбленных, я написала записку госпоже Хатуне. В ней я попросила ее о встрече. Все-таки нужно предупредить семью Давида о том, что затеяли глупые девчонки. Ведь это тоже могло обернуться сломанными судьбами.
Она приехала сама, и слуга пригласил меня в экипаж, который остановился прямо у парикмахерской. Мы тепло поздоровались с госпожой Эристави, после чего она спросила:
– Что-то случилось? О чем ты хотела поговорить со мной?
– О вашем внуке, - ответила я, заметив, как она сразу поменялась в лице. – Мне кажется, им хотят воспользоваться в своих эгоистических целях.
– Давидом? Воспользоваться? –
– Когда я находилась в вашем доме, то случайно услышала разговор двух девушек… - мне было неловко говорить об этом, но я не могла иначе. – Одной из них была сестра Давида.
– Нино? – женщина нахмурилась, вспоминая. – В тот день у нас гостила Софья, дочь генерала Туманова… И что же ты услышала?
Я рассказала ей всё, что узнала от Прошки, но когда увидела на ее лице улыбку, поняла, что сделала это зря.
– Милая моя Леночка, мне кажется, Давиду уже давно пора попасть в такие сети. Конечно же, нам со старой Кэто хочется для внука самого лучшего, но если Софье удастся женить его на себе, мы не будем против. Признаюсь у меня были другие планы на Давида, но все это пока так зыбко и неясно, что полагаться на них я бы не стала.
– То есть вы позволите, чтобы вашего внука чем-то опоили и обманом заставили жениться?! – у меня просто не было слов. – Но что будет с ним? Да, как честный человек князь жениться на Софье, но во что превратится его жизнь рядом с женщиной, которая женила его на себе не самым честным способом?
– Со временем он смирится со своей судьбой. Леночка, ты в плену иллюзий. Пора бы от них избавиться. Брак это не романтические мечтания малахольных девиц, а объединение капиталов, укрепление деловых связей… В конце концов отец Сонечки генерал, - госпожа Хатуна посмотрела на меня с понимающей улыбкой. – Что, звучит дико? Тебе это кажется несправедливым? Но я считаю, что все правильно.
– Но вы ведь любили своего мужа… - я окончательно поняла, что все мои попытки достучаться до нее бесполезны. Госпожа Хатуна стала частью нового мира. – Почему же отказываете в этом чувстве своему внуку?
– Он тоже со временем полюбит ее, а если нет, то не случится ничего страшного. Многие семьи живут и без этого чувства. Мужчины всегда находят себе увлечения и Давид не исключение, - ее взгляд стал пристальным и холодным. – Леночка, я надеюсь твоя забота о молодом князе…
– Нет! – резко ответила я, догадавшись, на что она намекает.
– Вот и чудесно, - взгляд женщины потеплел. – Но я ценю твою заботу. Мы ведь подруги, да?
– Да, конечно, - я взяла себя в руки. Еще не хватало унизить себя. – Мы подруги…
– Ах, да… Внук вернется в Москву в конце августа, на именины отца. В честь этого события мы хотим устроить настоящий прием, - госпожа Хатуна взяла меня за руки. – Я хочу предостеречь тебя. Не стоит рассказывать Давиду то, что ты рассказала мне. Избегай с ним любых встреч.
– С чего вы взяли, что мы видимся с князем? – у меня внутри все клокотало от возмущения. Мне было очень трудно сдерживать свои эмоции.
– Просто сделай, как я прошу, Леночка, - в ее голосе зазвучали властные нотки.