Шляпа для вранья

Жердер Жанна

Забежав на кухню, подняла крышку с кастрюли, стоящей на плите, и вдохнула запах маминой солянки, вкуснейшей солянки на свете. Взяв половник, наполнила глубокую тарелку и поставила ее в микроволновку, а затем открыла в хлебницу и отломила большой кусок ароматной чиабаты. «Жизнь удалась!», – подумала я через две минуты, доставая тарелку из микроволновки.

Я уже откусила кусок чиабаты и зачерпнула большой деревянной ложкой ароматную юшку, но заливистая трель звонка на входной двери заставила меня поперхнуться.

Родители были

еще на работе, к тому же у обоих были ключи… Затопить соседей я не могла, так как даже не включала воду – мамы дома не было, следовательно об обязательном мытье рук перед обедом мне никто не напомнил. Осторожно на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок: на лестничной площадке стоял молодой мужчина, лицо его показалось мне знакомым. Он достал из кармана телефон, набрал номер, и, дождавшись ответа, стал с кем-то разговаривать по-английски…

«Неужели…», – пронеслось у меня в голове.

Ноги подкосились, и я опустилась на коврик в прихожей. Тут же зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилось мамино фото. Я отползла подальше от двери и ответила на звонок.

– Ты где? – мамин голос звучал взволнованно.

– Дома, – прошептала я.

– Слава Богу! А я уже думала что-то случилось. Почему не открываешь? Джонни уже пять минут стоит у двери.

– Я в туалете.

– Так долго?

– Живот болит, наверное, съела что-то не то… Уже выхожу.

– Давай скорее, а то неудобно – он такой востребованный репетитор, у него каждая минута на вес золота. Позвони мне потом.

– Хорошо, – сказала я и пошла открывать дверь.

Теперь я поняла, почему его лицо показалось мне знакомым. Репетитор действительно, был похож на Джека Воробья.

– Hi! How are you? – сверкая белоснежной улыбкой спросил он, когда я открыла дверь.

– Fine, thank you…– ответила я, пропуская его в прихожую.

Он сразу направился в мою комнату, как будто и в правду был здесь не первый раз. «Плакала моя солянка!», – с горечью подумала я и обреченно пошла за ним. И тут произошло самое неприятное: у меня так скрутило живот, что мне ничего не оставалось, как крикнув вслед репетитору: «I ‘m sorry! I’ll be back in a moment!», – побежать в туалет. Хорошо, что моего словарного запаса хватило на эти незамысловатые фразы.

«Moment» затянулся на добрые пятнадцать минут. Оставшиеся полчаса урока я мучилась от своей полнейшей словесной беспомощности (Джонни, разумеется, говорил только по-английски) и «революции» в желудке. С облегчением закрывая за Джонни дверь, я подумала, что врать нужно аккуратнее, а то так можно черт знает до чего довраться. Но быть аккуратной с враньем оказалось труднее всего.

За следующие четверть часа я ухитрилась соврать еще несколько раз. Два вранья обошлись без неприятных последствий: сказала

интересовавшейся по телефону бабушке Ариадне Сергеевне, что уроки уже сделала – и тут же в моих тетрадках появилось аккуратно выполненное ДЗ; ответила на мамину smsку, что ковер в гостиной уже пропылесосила – и потемневший от пыли ковер вернул свой первоначальный бежевый цвет. А вот когда на вопрос учительницы музыки, почему я не на уроке (разумеется, обалдев от случившегося, я совсем забыла о музыкальной школе) пришлось соврать, что повредила указательный палец на правой руке… Тот самый палец так разнылся, что пришлось подумать об обезболивающем. Это вранье повлекло за собой вранье следующее, а соответственно и следующие неприятности.

Не найдя дома обезболивающих таблеток, я вышла на лестничную площадку и позвонила в соседнюю дверь – пенсионерку тетю Иру всегда можно было застать дома.

– Ой, Маша! Заходи! – радостно встретила она меня, – как дела в школе?

– Да, вроде бы, все нормально, – осторожно ответила я, – Теть Ир, а у вас не найдется чего-нибудь от боли в пальце.

– А что у тебя… Ой! – взвизгнула она, увидев мой распухший указательный, – а может тебе в травмпункт обратиться? Вдруг перелом?

– Да нет, теть Ир! Просто мячом ушибла на физкультуре, – мне очень нужно было, чтобы тетя Ира поверила, что это не перелом – очень уж не хотелось месяц ходить в гипсе.

– Ну так от ушиба-то как раз переломы и случаются… – не сдавалась тетя Ира, – рентген нужно сделать.

– Я уже сделала. Сказали все нормально, перелома нет, просто ушиб.

– А-а-а… Тогда ладно, сейчас поищу чего-нибудь… Пойдем со мной на кухню, у меня все таблетки в холодильнике хранятся.

Нестерпимая боль в распухшем пальце стала затихать. «Значит, поверила», – обрадовалась я. Мы прошли на кухню, где тетя Ира, открыв холодильник, стала доставать из него многочисленные коробочки с таблетками. «Это не то… и это не то….», – приговаривала она, словно колдуя. Наконец, нужная коробочка была найдена, тетя Ира вручила мне таблетку, стакан воды и проследила, чтобы я как следует запила лекарство.

– А что это за дрянь у тебя на голове? – вдруг заметила она мою шляпу.

– Да так… – замялась я, чтобы не соврать что-нибудь не то.

– Сними, не позорь семью! – тоном, не терпящим возражений, приказала тетя Ира и уже протянула руку, чтобы стащить с моей головы шляпу.

– Это мы в школе мюзикл репетируем, – выпалила я, – мне по роли такая шляпа полагается, вот я к ней и привыкаю.

– А-а-а, – заинтересованно протянула тетя Ира, – сейчас угадаю, что это за мюзикл! Это… – она сделала эффектную паузу, – «Моя прекрасная леди», а ты играешь Элизу Дулитл! Угадала?