Шлюз
Шрифт:
— Ты запомнил номер дома?
— Да. Тридцать восемь.
Ван Эффен снял трубку с телефонного аппарата на столике у кровати. Объяснил телефонистке, что он из полиции, что у него срочное дело, и дал номер управления. Потом сказал, обращаясь к де Граафу:
— Я, конечно, не думаю, что там, в этом доме, кто-нибудь есть. Но, может быть, удастся там что-нибудь найти. Особенно если те двое не видели, как Войта выуживали из канала. Если же они это видели, то там все будет чисто, все следы заметут. Запросить ордер на обыск, сэр?
— Черт с ним, с ордером! — Де Грааф был явно потрясен тем, что его
Ван Эффена почти тотчас же соединили с управлением. Он позвал к телефону сержанта Оудшурна. Быстро изложил ему суть дела, дал адрес, инструкции и некоторое время молча слушал собеседника.
— Нет, сержант... Возьмите четверых. Одного к парадной двери, одного к черному ходу... Полковник сказал — без ордера. Да. Если хотите, можете снять дверь с петель. Или прострелите замок. Задержите всех, кого найдете. Не уезжайте оттуда. Доложите по радио в участок и ждите указаний. — Лейтенант повесил трубку. — Похоже, сержанту Оудшурну нравится такая перспектива.
Полковник велел Войту позвонить домой, чтобы ему принесли сухую одежду, переодевшись, Мас должен был пойти домой и отдохнуть. Де Грааф и ван Эффен тут же попрощались с Войтом.
Когда они шли по коридору, де Грааф сказал:
— Невозможно! Этого просто не может быть! Один из столпов общества! Я еще давал ему рекомендацию в свой клуб!
— Всему этому может найтись совершенно невинное объяснение, сэр! Но состояние шеи Войта и то, что его сбросили в канал, говорят о другом. Помните, я вам еще в Схипхоле говорил, что черт в человеке может просыпаться по ночам?
Когда полицейские подошли к выходу из госпиталя, ван Эффен вдруг резко остановился.
Де Грааф тоже остановился и удивленно посмотрел на него.
— Довольно редко приходится видеть на твоем лице озабоченное выражение. Что-то неладно?
— Надеюсь, что нет, сэр. Какая-то мысль все время не давала мне покоя. И у меня не было времени разобраться. Этот ваш звонок во время обеда, во всяком случае, в то время, когда вы собрались пообедать... Вы получили сообщение из участка?
— Конечно. От сержанта Брессара.
— А откуда он получил информацию?
— Из морга, я полагаю. Сержант сказал, что он пытался найти сначала тебя, потом лейтенанта Валкена. Не найдя ни одного из вас, он связался со мной. А это имеет значение?
— Имеет. Молодой доктор Принс из морга — человек без опыта, да еще и не слишком умный, По его понятиям, Энгел мог с неба свалиться или стать жертвой несчастного случая на улице или на производстве. Они, это делают только в том случае, если совершенно уверены, что человек умер не своей смертью. Поэтому вполне вероятно, что звонили не из морга. Брессар уж точно человек, начисто лишенный воображения. Умение думать не является его сильной стороной. Это вам пришла в голову идея позвонить мне к Жюли и попросить прийти?
— Ты начинаешь меня беспокоить, Питер, хотя я пока не понимаю почему. Возможно, в переданном мне сообщении ты и упоминался. Но Брессар или я сам предложили тебе пойти, я не помню. Черт бы побрал эти обеды!
— Минутку, сэр! — Ван Эффен подошел к ближайшему телефону и набрал номер.
Секунд пятнадцать он слушал гудки, потом снова набрал тот же номер. Де Грааф
Ван Эффен даже не стал стучать в дверь Жюли. Он открыл дверь ключом, который достал, пока они поднимались в лифте, Гостиная выглядела, как всегда. Но это ничего не значило. В спальне все было нормально, но ванная комната говорила о другом. Там на полу лежал охранник Тиссен. Он был в полном сознании, но рисковал получить апоплексический удар. Трудно сказать, от чего именно: от ярости или от отчаянных попыток освободиться от веревок, связывавших его запястья и лодыжки.
Охраннику было трудно дышать из-за кляпа. Полковник и лейтенант помогли бедняге встать на ноги. Тиссен вначале был даже не в состоянии самостоятельно стоять. Руки его были так туго связаны, что посинели, а ноги совершенно онемели и отказывались двигаться. Тот, кто его связывал, сделал свое дело на редкость добросовестно.
Тиссену помогли пройти в гостиную и усадили в кресло. Ван Эффен промассажировал ему руки и ноги. Процесс этот, судя по всему, был довольно болезненным, потому что Тиссен морщился и закрывал глаза. Полковник принес ему рюмку бренди. Де Граафу пришлось самому держать рюмку у рта пострадавшего, потому что руки Тиссена все еще не слушались.
— Бренди — универсальное средство, — заметил полковник. — Несмотря на все правила...
Ван Эффен улыбнулся, и его улыбка не была вымученной улыбкой человека, намеренно подавляющего мрачное настроение. Казалось, последние события на нем никак не отразились.
— Человек, который создает правила, может их нарушать. Нашему пациенту бренди совсем не помешает.
Де Грааф и ван Эффен отпили совсем немного из своих рюмок, в то время как Тиссен настолько пришел в себя, что смог взять в руку рюмку. Одним глотком он выпил половину порции. Закашлялся, потом впервые заговорил. Охранник говорил быстро, сбивчиво, захлебываясь.
— О Господи, лейтенант! Простите меня! Ваша сестра и другая леди... — Он осушил рюмку. — Меня следует расстрелять...
— Я не думаю, что дело до этого дойдет, Жан, — мягко сказал ван Эффен. — Что бы ни случилось, это не твоя вина. Что же произошло?
Тиссена так переполняли гнев и чувство собственной вины, что он был не в силах говорить связно и он часто повторялся. Временами его трудно было понять.
Судя по всему, к Тиссену подошел майор голландской армии. Кто бы стал подозревать голландского майора? Этот человек достал пистолет, снабженный глушителем, и заставил Тиссена вынуть ключ от квартиры и отомкнуть дверь. После этого майор втолкнул охранника внутрь и вошел сам. Он велел девушкам не шевелиться. Следом за майором вошли еще трое мужчин, одетых, как перевозчики мебели. По крайней мере, на них были кожаные передники, которые так любят люди этой профессии. Нетипичными деталями их одежды были капюшоны и перчатки. Больше ничего Тиссен вспомнить не смог. Его связали, заткнули рот кляпом и оставили лежать на полу в ванной. Ван Эффен прошел в спальню Аннемари — в ту самую комнату, где некогда жил сам. Лейтенант быстро осмотрел комнату и вернулся в гостиную.