Шофёр. Назад в СССР

Март Артём

Боевой глубоко вздохнул, засопел, а потом достал из кармана маленькую бутылочку. Протянул мне.

– Доедем до гаража, – спрыгнул я, – верну.

– Ай… – Боевой обиженно махнул рукой и выбрался из машины. Закурил, – иди уж. Не хочу долго тут один сидеть.

– Да не обижайся, – я пошарил в кармане, достал пачку сигарет. Сам то я давно уже бросил. Году в две тысячи десятом. И крепкие сигареты мне были ни к чему, – на вот, – протянул я Боевому пачку Космоса с фильтром, – перекури, пока меня

нету.

Боевой благодарно посмотрел на меня. Его живые глаза радостно блеснули. Он критически осмотрел свой окурок мятой самокрутки и брезгливо отправил его щелчком в полет. Тут же принялся за новую свеженькую сигарету.

Обойдя ГАЗ со стороны его белого носа, я посмотрел назад, надел кепку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Вдали, над горячим асфальтом, плясал воздух. Впрочем, также он плясал и впереди, со стороны Армавира. Вот только буквально через мгновение, я услышал шум двигателя. Громко рычал самосвал.

– Эй, Боевой, – Оббежал я машину, – слышишь? Едет кто-то.

– Агась, – он поплевал на недокуренную сигарету, некоторое время решал, куда ее деть: за ухо или в пачку. Сунул за ухо.

Вместе мы стали у обочины.

Через мгновение, из-за горба, которым выгнулась тут дорога, показался ГАЗ. Спустя секунду мы рассмотрели, что это был не самосвал, а цистерна.

– Повезло нам, – скрестил я руки на груди.

– Цистерна это, – поджал губы Боевой, – идет со свинофермы к станице, – он цокнул языком. – Не возьмет он нас на буксир.

– Это еще почему? – Не понял я.

Боевой удивленно посмотрел на меня.

Глава 2

– Да потому что это Ванька Кашевой, – вздохнул Боевой, – а он с Серым водится. Ну как водится, – поджал губы Боевой, – только что в ножки не падает. Родственники они.

– Ну и что? – Вопросительно поднял я бровь.

– Ты, молодой, – нахмурился он, – что-то совсем память растерял. Сходи в поликлинику, как вернемся. Неладное это дело.

– Ты давай, Боевой, – не сводя глаз с цистерны, продолжал я, – не отвлекайся, рассказывай, что да как.

Это было странно. Я вернулся в прошлое, вернулся в свою собственную жизнь. Однако, шло здесь все несколько иначе, чем когда я был молод. События словно бы были другими. Скажем, никакого Серого я не помнил. Да и Ваньки Кашевого тоже. Будто бы эта линия истории немножко отличалась от той, которую прожил я. Отличалась совсем в мелочах, но все равно, нужно было держать ухо востро.

– Да что рассказывать? – Вздохнул он, – я сам подробностей не знаю. Знаю, что ты в гараже только неделю, а сразу с Серым и поцапался. Что там у вас за ссора получилась, я и сам не помню, – как-то лукаво посмотрел на меня Боевой.

– Не помнишь, или влезать не хочешь?

– Честно

скажу, парень, что не хочу, – поджал он губы, – Пашка этот противный, как репей. Без мыла в задницу залезет.

– Что ж. Ладно. И на том спасибо, Боевой. Ну а этот, – я кивнул на цистерну, – Этот остановится, – сказал я и ухмыльнулся, – остановится как миленький.

– Это почему ж?

– А пусть попробует не остановиться.

Когда машина приблизилась так, что водитель мог нас видеть, я помахал ему, свистнул. Боевой тоже принялся размахивать руками.

– Стой, Кашевой! – Закричал я, – стой, говорю!

Однако, цистерна и не думала замедлять ход. Я увидел, водителя. Кашевой совсем не смотрел на нас. Будто и не замечал.

– Говорю ж, – сказал кисло Боевой, – не остановится. Придется тебе пешком до станицы топать.

Я не ответил. Да и раздумывал совсем недолго. Когда до машины оставалась метров сто пятьдесят, я просто взял и вышел на проезжую часть. Встал, скрестив руки на груди.

– Игорь! Ты че творишь?! – Удивился Боевой.

Я не ответил. Увидел, что машина вышла на встречку, чтобы просто меня объехать. Тогда я двинулся следом. Когда Кашевой вернулся в свою полосу и принялся сигналить, я даже с места не сдвинулся. Стало понятно, что он правда и не думал о том, чтобы помочь нам с буксиром.

– Те че, Землицын! – Высунулся Кашевой из кабины, когда я вынудил его остановиться, – Чего под колеса лезешь?!

Это был пухлощекий мужичок лет двадцати пяти. Его маленькие темные глаза сердито сверлили меня своим взглядом. Пухлые губы искривились от злости. Нос-картошка пошел складками у переносицы.

– Что там стоит? – Я проигнорировал его восклицания и указал на мою машину.

– Чего?

– Я повторять не буду.

Кашевой нахмурился и бросил взгляд на самосвал. Потом проговорил:

– Ну самосвал. Ну и че?

– Что ж ты делаешь? – Нахмурился я, – не видишь, что ли? Машина в аварию попала! Что просят тебя о помощи? Че едешь, глаза вылупил? На дороге помочь – святое дело!

– Мне какое дело? Сам влип, сам выкручивайся!

– Что везешь? – Спросил я строго.

– Чего? – Снова не понял Кашевой.

– В цистерне, говорю, что?

– Каша для свиней, – сглотнул он, – была. Уже нету. Потому как на ферму отвез.

– Каша для свиней, значит? Сам выкручивайся, значит? Кашу возят раз в день. Че дальше делать будешь?

Он не ответил. Не выдержав моего взгляда, отвел маленькие глазки.

– Ничего ты не будешь делать, – сказал я, – в гараже сидеть, или на складе с мужиками водку пить. Мужики от тебя не убегут никуда. А на буксир нам надо. Срочно в гараж надо. Мы за запчастями едем. А там даже не знает никто, что мы поломались.