ШОК-Н-ШОУ

Волкова Юлия

— А у тебя она откуда?

— А!.. — Барчук махнул рукой и отправился по номеру в поисках второй стопки. — Поклонники подарили. Ящик… это… опытных образцов…

— Ящик… — обреченно вздохнул Перепелкин. — Я еще пару звонков сделаю.

— Путанам? — хохотнул Барчук. — Валяй. Можешь и для нас заказать. Марфа-то мне — от ворот-поворот, получается… по вашей милости…

— По нашей? — взвился Алексей Викторович, опомнившись и сообразив, что собирается сейчас выпивать с подозреваемым. — А может, по вашей?

— Да не брал я этих книжек! — Барчук тоже

завелся, но при этом не забыл налить водки Перепелкину. — Я даже не знал, где они находятся. Я вообще о них представления не имел. Знал бы — обязательно Марфе показал бы. Вот повеселились бы.

— Хорошо, допустим, — кивнул Перепелкин и с каким-то странным видом взял стопку. Вроде бы и хотел выпить и не хотел одновременно. — Допустим, как ты утверждаешь, эти книжки тебе подсунули. И пальцы к ним твои приложили. Во-первых, как это могли сделать? И во-вторых, зачем?

— Ну ты вопросы задаешь… мудрые… — покачал головой Барчук, с любопытством наблюдая, как следователь пробует выпить водки. — Зачем, зачем… Чтобы на меня подумали, разве непонятно? А как? Ну, допустим, я спал. Спал я… у себя редко… Но когда спал, не запирался. Как тебе известно, еще я ночевал у Марфы… Но когда я спал у нее, я свой номер запирал. Книжки могли подсунуть и пальцы приложить, когда я ночевал у себя. А сплю я крепко, Леша, после такой пахоты.

— Ага, — задохнувшись, сказал Перепелкин, потому что секунду назад отпробовал напитка. — После такой пахоты, конечно.

— С почином, Алексей Викторович, — сдержанно проговорил Григорий. — С хорошей водки начинаешь, повезло тебе.

— Спасибо, — Алексей Викторович пытался восстановить дыхание. — Вообще-то ты слишком хорошо обо мне думаешь — я не начинаю… Но после женитьбы стараюсь не злоупотреблять. Жена, понимаешь, очень расстраивается, когда я прикладываюсь… Ну, в общем, дал я ей слово… Предположим, все так и было, как ты говоришь. Но почему книжки подбросили тебе, а не Марфе, не Петрову, в конце концов?

— Потому что я похож на человека, который может хладнокровно выстрелить или сбросить несчастную жертву с крыши. А Петров не похож. А у Марфы алиби.

«А у тебя его нет, — спохватился Перепелкин. — Это ведь ты мне сказал, что находился на побережье, когда Мушкин падал с крыши. Но ничто тебе не мешало сначала сбросить его, а затем спуститься и начать звать народ. Спуститься… по тросу… Но тогда кто этот трос убрал? Сообщник? Лена Петрухина, которая точно была на крыше примерно в то время, когда было совершено преступление. Они тут все в Барчука влюблены. На все ли они готовы ради него? Ну, это так — фантазии под действием чудо-водки. А спуститься он мог и не по тросу, а по лестнице. И даже на лифте».

— Ты, Алеша, не в том направлении копаешь, — вдруг серьезно проговорил Барчук. — Тебе надо Вениамином заниматься. Историей его жизни. А ты здесь толчешься, гадаешь на кофейной гуще. Вот с Марфой еще ни разу не поговорил. Чует мое сердце, побаиваешься ты ее.

— Побаиваюсь, — не стал спорить Перепелкин. — Один ее звонок моему начальству по поводу того, что я оказался ей несимпатичен,

и пойду я в районный отдел милиции рядовым дознавателем работать. А у меня семья, между прочим. Мне знаешь, что начальство сказало? Чтобы я тут на цыпочках ходил и не мешал творческому процессу. Вот я и хожу. Водку с тобой пью, вместо того, чтобы под стражу тебя взять.

— Я не убегу, не надо меня под стражу, — еще серьезнее сказал Барчук. — А что водку со мной пьешь — хорошо. Значит, веришь, хоть и подсознательно. Я тебе так скажу, Леша, на след мы выйдем. У меня одна ниточка от волшебного клубочка уже появилась. Только я пока тебе о ней ничего не скажу.

— Та-ак! — пропел Перепелкин. — Ну-ка, наливай…

2

«А ведь это чудная мысль — лежать у ног девушки».

Шекспир. «Гамлет», акт 3, сцена 2

Сережа продемонстрировал Глории то, что сумел скачать из файла Вениамина Молочника, и торжествующе потянулся в кресле.

— Видела? — спросил он, сдерживая вырывающиеся наружу эмоции.

— Да, — сказала Глория. — Только я не понимаю, чему ты так радуешься.

— Я радуюсь, что мы с тобой приближаемся к разгадке привидения, — сказал Ежик.

— И в чем разгадка? — пожала она плечами. — Ты же видишь — он не в себе. По-моему, у него даже с речью проблемы.

— Почему? — нахмурился Сережа. — Он вполне внятно говорит. А главное, голос? Ты заметила? Ну, один к одному! Я так и предполагал, что здесь без двойника не обошлось. А двойник — вот он, на пляже бутылки собирает и с Гришей Барчуком пиво пьет.

— Это был не он, — сказала Глория. — Успокойся и забудь. Я его сегодня видела, он совсем на этого пляжного дурачка не похож.

— Ты его сегодня видела? — упавшим голосом осведомился Сергей. — Где, когда?

— Ежик, — вздохнула Глория. — Успокойся и отстань. Я сама с этим разберусь.

— Да неужели ты не понимаешь, что это все от начала и до конца — затея Барчука? — воскликнул Ежик. — Вениамин предчувствовал что-то, вот и снял эти кадры.

— А там, где они втроем в лодке… без собаки… это кто снимал? — поинтересовалась Глория.

— Ну… — Сергей замялся. — Какой-нибудь пляжник. Знаешь, как бывает, просят какого-нибудь чела пофоткать компанию.

— Ненавижу, как ты выражаешься! — разозлилась Глория. — Ты из деревни, что ли, приехал? Пофоткать! Гадость какая… И «чел» не лучше. Ты бы учился культуре речи, Сергей, если в Петербург приехал.

— Ну пока я до Питера еще не доехал, — поморщился Ежик. — А потом — чего я такого сказал? Так все тут выражаются.

— Если все с крыши станут прыгать, ты тоже прыгнешь? — фыркнула она. — Послушай, что ты мне хочешь доказать? Что Барчук где-то на диком пляже отыскал не очень нормального человека, который зарабатывает тем, что собирает бутылки и просит милостыню. Григорий понял, что тот похож немного на Веню. Потом он убивает Веню, а теперь Венин двойник является нам в качестве духа?