Шоколад или жизнь?
Шрифт:
Я опустила окно. Как по команде, по лобовому стеклу заколотили капли. Раскаты грома звучали, точно отдаленные выстрелы. Плетясь на первой скорости, я выкрикивала имя Арча на Сэм-Снид-лейн, Арнольд-Палмер-авеню и Гэри-Плейер-парквей…
Никого. Даже дети нигде не играли, и спросить было некого. Всех разогнал дождь. Пришлось закончить поиски и ехать прямиком к Визи. Я оставила машину рядом с «ауди», «бьюиком» и «линкольном», что стояли вдоль дороги возле ее дома. Все машины принадлежали женщинам, как я выяснила потом. Это были те, кто знал Харрингтонов по фитнесу и загородному
— Вы подруга Визи?
Я проглотила резкий ответ, вертевшийся у меня на языке. В кожаном глубоком кресле напротив Визи сидела стройная брюнетка. Она поинтересовалась, не принести ли чего-нибудь. Я попросила кофе, но только чтобы избавиться от нее. Быстренько захватив освободившееся место, промямлила свои соболезнования.
Визи подняла на меня красные глаза. Грива ее светлых волос была в беспорядке.
— Спасибо, — ответила она. — Ты нашла Арча?
— Нет, но его ищут. Я тоже буду искать. Ты уверена, что не видела его днем?
— Ни разу. Это был кошмар. Я должна верить… — ее голос оборвался. — Я должна верить, что у него была причина, чтобы жить. Он был хорошим человеком, — ее взгляд искал мой, — ведь так?
— Да, — сказала я без раздумий. — Он сделал много всего хорошего для общества. И я знаю, что он обожал тебя. Очень.
Не знаю, думала ли она, что я говорю неискренне, но расплакалась. Из-за дверей кухни выглянуло чье-то напуганное лицо: что я такого сказала, что снова ее расстроила? Я перестала смотреть в сторону кухни и пересела ближе к Визи.
— Все хорошо, — говорила я, тихонько похлопывая ее по спине.
— Он не любил меня, — хлюпала носом Визи.
— Любил. Да, любил, он сам мне говорил это.
— Он говорил? — Она громко шмыгнула и широко раскрыла на меня глаза с покрасневшими веками. — Когда?
Я на секунду заткнулась:
— Дай мне подумать… Смотри… Когда он сказал мне, что любит тебя… Ах, ну что ж я! Вчера на вечеринке, когда помогал мне с десертом.
— Мне казалось, я слышала, вы там ругались.
— Ох, нет. Это так… из-за десерта.
Ложь во спасение звучала не так омерзительно. Визи снова захлюпала:
— Он не говорил тебе, куда собирается после того, как все лягут? Он не говорил, что хочет встретиться с кем-то?
— Господи, нет. Не припомню. Нет, точно нет. Визи, может быть, у него случилась бессонница. Как у меня, например.
— И ты тоже купаешься, чтобы избавиться от нее?
— Ну, нет. Со мной такого не бывало…
Она снова разразилась рыданиями.
— Он ревновал, — проронила она между всхлипами. Визи сузила взгляд, который вдруг стал обвиняющим: — Он думал, что я встречаюсь с Филипом Миллером, — тут она понизила голос, — думал, что я спала с ним. Но это ложь. Просто раздутый слушок.
— У нас маленький город, — ответила я, стараясь говорить утешительно. — Ты же знаешь, как люди любят болтать всякое.
Но Визи меня не слушала. Она обхватила руками голову:
— Я только хотела, чтоб он любил меня. И это все, что мне было нужно.
Внезапно я почувствовала, как
Филип знал: жизнь Брайана в опасности. Он хотел рассказать мне об этом, ему нужна была моя помощь. Поэтому он и звонил мне перед бранчем. И кто-то слышал наш разговор по телефону и потом устроил погром в кафе Аспен-Мидоу.
«Я хочу поговорить с тобой о еде», — сказал мне Филип.
Но почему? Потому что я искала ответ на вопрос: «Можно ли заставить кого-то полюбить тебя?»
После аварии они нашли шпанскую мушку в его чемоданчике. После аварии, которая была неслучайной.
Я вернулась к Фаркуарам, не выпуская из рук баллончика. Я должна была найти что-то. Что-то, что я видела всего один раз. Преодолев ворота, прокралась в дом. Генерал уснул с открытым ртом на террасе. Его громкий пьяный храп раздавался в холодном после дождя воздухе. Я укрыла его пледом и на цыпочках двинулась к кабинету.
Где же оно? Я рылась по ящикам. Часы в кабинете отсчитывали минуты. Вытащила пачку бумаги и просмотрела каждый лист. Ничего. Следующим был шкафчик генерала. В первом ящике лежало все от «Армии» до «Взрывчатки»: «Штатное», «История», «Новое», и еще «Разведка», «Внутригосударственное», «Зарубежье». В первой папке следующего ящика было все об Ирландской республиканской армии, в последней (довольно толстой) — информация на Муамара Каддафи. Третий ящик начинался с «Радикалов» и заканчивался «Войной». Вот теперь мне срочно нужна была здравая мысль. Захлопнув ящики, я поразмыслила, но только секунду. Кажется, догадалась! «Разведка», «Внутригосударственное»… папка практически сама упала мне в руки. А через минуту я уже держала в руках искомое письмо. Положив конверт сверху стопки, которую вытащила из ящика, я присела.
Письмо было адресовано Джулиану.
Внутри лежало его свидетельство о рождении.
Почему оно было здесь, да еще и спрятано среди документов? Засунув свидетельство снова в конверт, я аккуратно закрыла его одним пальцем. Так надо. Потому что ни ЗАГС, ни Джулиан не знали, кто нашел его первым.
Вдруг за спиной послышался какой-то звук. Я оглянулась, машинально прикрывав на письме адрес. Кажется, даже чернила отпечатались у меня на кончиках пальцев. На меня внимательно и учтиво смотрела Адель:
— Ты нашла, что искала?
ГЛАВА 28
Я соврала.
— В общем-то, нет, — ответила я с обычный (надеюсь) улыбкой, как бы извиняющейся. Надо было вытащить из нее всю информацию, разузнать о прошлом Джулиана и ее самой — и что знали обо всем этом другие, например, генерал. Я должна была отвлечь ее, пока Бо не проснется. Еще я знала, что в такой потенциально опасной ситуации надо срочно позвонить Шульцу.
— Арч пропал, — сказала я. — Ты его не видела?