Шоколад или жизнь?
Шрифт:
— Ты же сама сказала: вернуться назад невозможно.
— Я знаю, — ответила Адель дрожащим голосом. — Мне ли не знать? Столько работы, столько приготовлений. Когда я узнала, что скоро в Элк-Парке не будет пансиона, я организовала Джулиану стипендию. Потом мы строили дом рядом с Брайаном и этой пустышкой Визи, — брезгливо произнесла она имя соседки, но снова смягчилась: — И Джулиан, Боже! Джулиан!
Адель умолкла и подошла к камину, что, наверное, означало конец разговора. Я вспомнила ее слова: что бы ты ни делала для своих детей, они этого не ценят.
Действительно, все встало
— Ты пыталась снова соблазнить Брайана, да? В бассейне. Я слышала всплески воды ночью. Но вместо этого он только демонстрировал нездоровый сексуальный интерес к Сисси. Должно быть, ты была в бешенстве из-за этого. Конечно, генерал любит тебя, но этого недостаточно… И ты сама распустила слух о Визи и Филипе Миллере. Так?
Адель всхлипнула и поджала губы. Взглянув на меня красными глазами, она кивнула. «Гордая», — подумала я. И тут я осознала всю чудовищность совершенных ею поступков. Вспомнила календарь в офисе Филипа. Адель была одной из последних, с кем он встречался.
— Ты ходила в офис Филипа Миллера, — сказала я. — Потому что теперь Джулиан жил с тобой и у него были проблемы. Филип звонил тебе — наверное, хотел увидеть тебя и генерала вместе. — Она не двигалась с места. Мне даже казалось, она не слушает. — Но ты пошла одна, поскольку боялась, что все раскроется. Филип рассказал тебе, что Джулиан собирается искать своих биологических родителей. И тогда ты сказала ему правду.
Глаза ее загорелись.
— Да, я сказала Филипу правду, — решительно ответила Адель. — Я не хотела, но он засыпал меня вопросами, прямо как ты сейчас. Он хотел знать, как нам удалось привезти домой Джулиана. Спрашивал, какие у нас с ним отношения. А какие, он думал, у меня отношения с собственным сыном, которого я не видела с самого его рождения? — Ее лицо исказила боль. — Я сказала ему, что биологический отец — Брайан Харрингтон — не проявил особенного интереса к сыну. Сказала, что хочу убить Брайана. От Бо я узнала, что можно достать на черном рынке шпанскую мушку, и хотела воспользоваться ею, потому что столько женщин хотели Брайана. Она была ему как раз то самое!
— Но Филип забрал ее…
— Да, забрал! Сказал, что позвонит в полицию, если я не отдам, что мне требуется психологическая помощь и что он предупредит Брайана Харрингтона о том, что его жизнь под угрозой. — Адель улыбнулась. — Но он забрал не все. И черный рынок не единственная вещь, о которой я узнала от Бо. После того как я встретилась с Филипом, днем я снова вернулась в его офис и сказала, что забыла там трость. Когда дежурная пошла посмотреть в кабинете, я заглянула в его расписание. Надо было действовать быстро, до того, как он меня сдаст. Прием у офтальмолога был идеальным решением.
Боль у меня в животе перешла в спазмы. Меня бросило в жар. Так хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился, хотелось, чтобы вернулся Шульц, а больше всего — хотелось знать, где мой Арч, цел ли он…
Адель все еще говорила, и я пыталась сконцентрироваться на ее голосе.
— Мне самой только что делали глаукомный тест,
— Как ты это сделала? — прошептала я. Голос мне больше не повиновался.
— Выяснив, когда он идет к врачу, я сразу же отправилась к офтальмологу. Сказала, что собираю пожертвования на строительство бассейна. А сама забрала солевой раствор. Прямо у них под носом! Дома я залила в их бутылочку пероксид Джулиана. Потом позвонила директору школы и сказала, что именно Филип Миллер должен привезти дополнительные наклейки, и никто больше, особенно если они надеются получить от меня последние двадцать тысяч долларов на бассейн. — Адель снова рассмеялась. — Чтобы сразу же после врача ему пришлось ехать в школу, а потом опять в город. Я надеялась, что он попадет в аварию. Нельзя было позволить ему говорить с кем бы то ни было, особенно с Брайаном или с тобой. Видишь ли, он хотел сказать тебе, что тут оставаться опасно. Поэтому он так рано и позвонил. Ему казалось, он поступил осторожно, когда сказал тебе: «Не по телефону».
— Так это ты подслушивала мои звонки? И потом рассказывала генералу, что у меня происходит в жизни? — спросила я. Но она не ответила. — Ты никогда не забывала Брайана.
Адель засопела и нервно задергала руками, глядя на меня так, будто что-то во мне искала:
— О, нет! Забыла. На праздновании моей годовщины, когда он постоянно лип к Сисси, я поняла, что все кончено.
— Как ты заставила его принять шпанскую мушку?
Она вздохнула и снова вся затрепетала:
— Я попросила его возвратиться после вечеринки, сказала, что хочу инвестировать деньги в его строительство. И подсыпала кантаридин на помадку. Он умер за шоколад! — Адель рассмеялась. Меня затошнило. — Твой сын — последний, кто видел нас вместе. Поэтому, прости, мне трудно это говорить, но ему тоже придется утонуть.
— Где Арч? — заорала я.
— Там, где на этот раз ты не сможешь его спасти…
Я не могла больше сдерживать тошноту и бросилась в ванную в холле. Но там был Шульц, я слышала, как его рвало. Это было невыносимо. Я собрала все силы в кулак и вернулась в гостиную.
— Что ты с нами наделала? — наступательно закричала я на Адель.
— Единственное, что ты наверняка стала бы есть или пить в этом доме сейчас, это эспрессо, — спокойно ответила та. — Так что я подсыпала шпанскую мушку в банку с кофе. Прости, Голди. Ты и твой полицейский должны умереть через час.
ГЛАВА 29
Я кинулась к ней:
— Ах ты, дрянь! Где мой сын?
Но прежде чем мои руки дотянулись до ее шеи, Адель схватила трость и ткнула мне ею в живот. Боль в желудке удвоилась. Потом был удар по спине. Комната покачнулась, и я грохнулась на пол, где меня вырвало на их красивый восточный ковер.
Адель подошла ко мне и, прижав мою руку тростью, прохрипела:
— Вставай.
Но это было трудно, все нестерпимо болело: спина, желудок, внутренности.