Шоколадница в академии магии
Шрифт:
Минуточку, договор был, что я выдержу экзамен. Я его исполнила, поступила в Заотар. Номинально, матушка должна продолжить финансировать актерскую богадельню, как иногда мы называли виллу Гаррель. То, что ее дочь не смогла продолжать учебу – совершенно другое дело.
И что, вернешься с позором, будешь лепетать матери про «номинальную» свою победу? Как на тебя посмотрит месье Ловкач? А что скажет Розетта? О, это и так понятно. «Ах, женщинам образование только вредит. Не стоит портить глаза над книгами, лучше найдем нашей Кати
Зажмурившись, я представила, как веду спокойную размеренную жизнь,только уже не вольной девицей, а матерью семейства. У меня будет свекровь! Они всегда поставляются в комплекте с мужьями. Посторонняя недобрая женщина, настоящая хозяйка моего нового дома. Мне разрешат бывать на вилле? И как далеко от нее я окажусь? А супруг? Он будет меня любить? А я? И получится ли забыть, что бывает совсем другая жизнь, полная тайн и магии?
«Нет, буду сражаться, - решила я.
– Какой следующий урок?»
Я открыла «Свод». «Катарина Гаррель оштрафована на двести баллов мэтром Мопетрю» чернела надпись, под ней: «Катарина ?аррель должна немедленно явиться в канцелярию». И, как будто этих двух было мало, другим почерком: «Двадцать корон мадам Арамис сегодня до oтбоя».
Три увесистых камня в мешок моих проблем, еще несколько минут назад они бы меня подкосили, но, к счастью, я узнала о них уже после того, как решение было принято.
В голове звучал спокойный голос Ловкача:
– Как съесть корову? По кусочкам, девочка.
Открыв страницу с планом академии, я вслух попросила показать дорогу до канцелярии.
Порталов в Заотаре было множество, настраивались они по–разному, в зависимости от потребностей,и без подсказок «Свода» я бы ни за что не нашла нужного места.
Вестибюль, где я в конце концов очутилась, больше всего походил на пещеру. С неровногo каменного свода капало, вместо светильников или факелов,из стен торчали мерцающие кристаллы. В скрытой от глаз темноте кто–то, по звукам - огромный, сопел и гремел цепями. «Магия», - пожала я плечами и, подойдя к окованной железом двустворчатой двери, вежливо в нее постучала. Человеческий кулак не мог вызвать такогo грохота, но, однако, вызвал. Расслышав сквозь него «Войдите», я толкнула створку.
– Прелестная Катарина! – приветствовал меня секретарь, поднявший голову от бумаг.
Мэтр Картан был облачен в учительскую мантию, свои настоящие, не парик, волосы, он стянул в тугой хвост на затылке.
Я тоже поздоровалась.
Канцелярия была обычной: письменный стол, кресла для посетителей, ряды книжных шкафов, окно с раздвинутыми шторами, за которым простиралась синяя гладь моря и лазоревые небеса. Мне предложили присесть, что я сделала, заметив за спиной секретаря ещё одну дверь, видимо, в кабинет ректора.
– Итак, мадемуазель, каковы ваши впечатления от пребывания
– Неоднозначные, – ответила я осторожно. – Мэтр Мопетрю успел сообщить вам о наших… то есть, о моих неприятностях?
Картан удивился, посмотpел на часы:
– Вы должны быть на уроке?
– На консонанте, с которой меня с позором изгнали, наградив штpафными баллами.
– Ох, Катарина… Я поговорю с Сержем, то есть с мэтром…
– Нет! – мой испуганный возглас был, ко всему, крайне невежлив. – Простите, мэтр Картан, я несколько растерянна. До этого момента я была уверена, что приказ явиться в канцелярию касался именно моих неприятностей с мудрами.
Но секретарь покачал головой:
– Монсиньор поручил мне составить для мадемуазель Гаррель индивидуальный план обучения. Мне показалось, что с вами вместе мы справимся с этой задачей лучше. Но сначала, Кати, расскажите мне о ваших проблемах с Сержем.
– Для начала… – я вздохнула, как будтo собираясь с мыслями и быстро спросила. – Мэтр Картан, чем вызвано ваше ко мне дружеское участие?
Секретарь недоуменно заморгал.
– Простите?
– Я вам нравлюсь? В академии принято оказывать протекцию приглянувшимся пейзанкам?
Теперь моргала я, потому что собеседник мой абсолютно неприлично заржал.
– Кати, - проговорил он, откашлявшись . – Вы, разумеется, мадемуазель невероятных внешних достоинств, но… – Картан посерьезнел.
– Все дело в новомодных романчиках, которые наводнили Лавандер с развитием книгопечатания? Теперь каждая девица, умеющая читать, знает, что в учебных заведениях все только и делают, что влюбляются друг в друга, особенно преподаватели в студенток.
Я отчаянно покраснела: романчики стоили по два зу или один, если принести лавочнику уже прочитанный на обмен.
– Вы прелестное дитя, Катарина, но лишь дитя, а я – взрослый мужчина. Мое к вам дружеское участие, как вы выразились, основано на дружеской симпатии. Юная умница из Анси напомнила пожилому Рене Катрану его самого, сорок лет назад приехавшего из Дрома поступать в академию.
– Сорок?
– ахнула я.
– Мне шестьдесят четыре года, Катарина. Произведя нехитрые арифметические вычисления, вы поймете, в каком нелепом возрасте я стал студентом Заотара, надел зеленый мундир овата и сел за одну парту с детьми.
– Святой Партолон!
– О да, это было непросто. Я тоже, как и вы, не владел мудрами, день и ночь зубрил консонанту, добился перехода на следующую ступень.
– Вы филид?
– Да, – кивнул секретарь, – и стал бы сорбиром, имей хоть какой-нибудь завалящий дворянский титул. Но прoисхождение закрыло для меня эту возможность. Теперь вы понимаете, дитя, причины моего к вам участия? Вы – это я сорок лет назад.
Посмотрев на мэтра Картана абсолютно новыми глазами, я несмело улыбнулась . Шестьдесят четыре? Да он старше месье Ловкача.