Шолох: Теневые блики
Шрифт:
— Так, — повторила я еще разок, подпустив в голос суровости. — Многоуважаемые господа, мы с коллегой уже поняли, что вы не в восторге от сложившейся ситуации. Но не могли бы вы объяснить, что именно вас не устраивает? Почему вы объявляете забастовку и просите Иноземное Ведомство узаконить ее, м?
— Да потому что у нас нет рыбы! — грушеподобный, оклемавшийся от цепкого хвата Кадии, посмотрел на меня, как на тупицу. — Рыбы в реке нет! Исчезла!
— Эм, но… Вон же она. — Даже с возвышения мне были видны красные и серые спинки
— Это сейчас она там, — снисходительно начал объяснять мне другой рыбак. — А как только придет время ловли — по закону ловить ведь можно лишь в строго отведенные часы — вся рыба и исчезнет.
— Видать, поумнела рыба, раз расписание ваша выучила, — философски пожала плечами продолжавшая сидеть Кадия. Я шикнула на нее (Стражница не должна вмешиваться в работу Ловчей) и уточнила:
— И почему же рыба исчезает?
Эффект от вопроса был ошеломительный! Все рыбаки разом начали ругаться, махать кулаками и хором что-то гневно выкрикивать. Прислушавшись, я с трудом разобрала словосочетание «тихий лодочник».
— Господа!!! — рявкнула я и, призывая ко вниманию, стукнула битой о землю, как посохом. — Кто такой тихий лодочник?
— Гад полнейший!
— Враг!
— Грыхень беззубый!
— Хорошо, хорошо! Вот вы рассказывайте, — я целенаправленно обратилась с седому шамкающему старцу. В любой толпе главное сходу выбрать одного ответственного, а то порядка не жди.
Старец гордо вытянулся во весь свой рост и гордо улыбнулся от возложенной на него миссии. На закатном солнце блеснул единственный зуб — зато очень-очень белый, особенно на фоне бронзового лица.
— Тихий лодофник — это бич ффашего города. Рыбак, шиффущий тут рядом, ф фосьмом доме Платанофой аллеи. Как только он фыходит на ловлю, все рыбы исчесают. Они просто плафают за ним. Огромным косяком плафают, даже синеплафки-отфельники[2]. Так жить нелься!
— Ты, блин, кого-то с дикцией получше выбрать не могла? — возмущенным шепотом спросила Кадия.
Я же подумала, что сделала идеальную ставку: старец говорил так невнятно, что всем-всем лодочникам пришлось умолкнуть, чтобы суть их жалобы достигла ушей представителя закона. То есть моих.
— Скажите, почему рыбы плавают за этим рыбаком? — я деловито достала блокнот.
— Потому фто он из Фамблы! — ликующе возвестил старец.
Я недоуменно на него уставилась.
— Фамблы?
— Он имеет ввиду Рамблу, подводную страну, — пояснил другой рыбак. — Этот лодочник, гаденыш недобитый, всю свою грыхову жизнь провел среди рыбьеголовых, а теперь вдруг решил переехать в Шолох! Я не знаю, какой закон он нарушает, но какой-то точно нарушает! Нельзя просто взять и забрать себе всю рыбу! Пусть прекратит!
— Да! Пусть прекращает!
— Пусть катится отсюдова!
— Долой рыбьеголовых!
Я покачала головой.
— Я вас поняла. Попробуем разобраться. Повторите адрес, пожалуйста.
***
До Платановой аллеи было рукой подать. Мы с Кадией дошли за пять минут. Их же нам хватило и на то, чтобы обсудить услышанное.
Я взволнованно ждала встречи с лодочником. На мой взгляд, Рамбла — одно из самых удивительных государств Террамисты. Это подводный мир, раскинувшийся на дне Шепчущего моря. Пестрые одежды, лукавые улыбки, серебристый свет и смех. Движения плавные, плавные и мысли — под толщей воды хочешь не хочешь, а замедлишься, увязнешь в настоящем. Высшее общество, только высшее общество. Фонари освещают метр-два вправо-влево, дальше — холодная синева, изредка разрываемая огоньками проплывающих рыб.
Местные жители делятся на два типа: так называемые «рыбьеголовые» (не очень толерантно, но четко отражает действительность) и блёсны[3] — с виду почти обычные люди, которые предпочли жизнь на дне жизни на суше. На лице блесны носят треугольные маски-фильтры, от которых во все стороны разбегаются узкие трубки. Непростая конструкция позволяет блеснам дышать в Рамбле, ведь, в отличии от рыбьеголовых, у них нет жабр. Из-за этих фильтров жители подводного царства похожи на котов: треугольный нос и щупальца-усы.
— Как думаешь, он правда рыбьеголовый? Или все-таки блёсен? — спросила у меня Кадия.
— Не знаю. Но они называют его «тихим». Вероятно, он не разговаривает.
— Значит, рыбьеголовый, — сделала вывод Кадия.
— Если так, как бы он жил на поверхности? Наверное, просто не хочет общаться с тилирийцами.
— Да уж, они очень экспрессивные ребята. Но я голосую за рыбью башку. Может, он вечно в пузыре ходит.
***
Когда мы постучались в дом номер восемь, нам долго никто не открывал.
Но потом отодвинулось решетчатое окошко, заскрипели замки и дверь приоткрылась чуть-чуть, буквально на десять сантиметров — длину цепочки. В щели показалась фигура, полностью скрытая мантией в пол. Лицо было спятано под капюшоном. Только бледные ладони торчали из рукавов.
— Добрый день, прошу прощения за беспокойство. Я Тинави из Дома Страждущих, Ловчая. Надо обсудить с вами грядущую забастовку тилирийских рыбаков, так как забастовка эта, если состоится, будет направлена против вас, — сходу объяснила все я.
Капюшон не ответил. Бледные руки слегка вздрогнули, а потом сняли с двери цепочку и жестом пригласили нас внутрь. В помещении стояла кромешная тьма.
Тихий лодочник, если это был он, пошел прочь по коридору, ступая беззвучно. Мы с Кадией переглянулись. Подруга пропустила меня вперед, а сама осторожненько положила ладонь на рукоять меча.
Дом внутри оказался большим — и без единого источника света. Окна завешены. Ни аквариумов с осомой, ни магических сфер, ни керосинок — ничего. Жутко воняло рыбой.